Из строк, написанных Юлиусом Фучиком в тюрьме, мы узнаём, как было трудно в фашистской тюрьме и какой силой духа обладали борющиеся коммунисты. Уже после войны, из гестаповских документов, удалось узнать и другие подробности жизни Фучика в тюрьме.

— Они выбивали зубы, били так, что лопались барабанные перепонки, выдавливали глазные яблоки, били ногами в пах, пробивали черепа, забивали до смерти с неслыханной жестокостью, не имевшей других источников, кроме звериной натуры. Ежедневно я видел этих палачей, вынужден был говорить с ними, терпеть их присутствие, от которого все вокруг наполнялось кровью и стонами. Нам помогала лишь твердая вера, что они не уйдут от возмездия. Не уйдут, даже если бы им удалось умертвить всех свидетелей своих злодеяний! — оставил леденящие душу воспоминания о зверствах палачей журналист.

Гестаповцы пытались сломить Фучика не только силой, но и обманом, хитростью. Иногда, в ходе «следствия», его вывозили на «места преступления» на улицы Праги. В тюремных застенках пытали антифашистов, а город жил как ни в чем не бывало.

«Вот ты арестован, а посмотри, изменилось ли что-нибудь вокруг? Люди ходят, как и раньше, смеются, хлопочут, и все идет своим чередом, как будто тебя и не было. Среди этих прохожих есть и твои читатели. Не думаешь ли ты, что у них из-за тебя прибавилась хоть одна морщинка?», – хитро сказал полицейский комиссар Иозеф Бём.

— Сейчас миллионы людей ведут последний бой за свободу, тысячи гибнут в этом бою. Я — один из них. И знаете что, комиссар, быть одним из воинов последней битвы — это прекрасно! – гордо ответил коммунист.

«Я знаю, ты любишь Прагу. Посмотри, неужели тебе не хочется вернуться сюда? Как она хороша! И останется такой же, когда тебя уже не будет…», – продолжал искушать гестаповец.

— И станет еще прекраснее, когда здесь не будет вас, — прервал его Фучик.

Или еще один поединок, зафиксированный в стенограмме допроса, впоследствии извлеченной из полицейских сейфов:

«- Неужели ты не понимаешь? Всё кончено. Вы проиграли. Вы все.

- Проиграл только я.

- Ты ещё веришь в победу коммуны?

- Конечно.

- Он ещё верит? - переспрашивает по-немецки гестаповский начальник, не понимающий чешского. - Он еще верит в победу России?

- Конечно, иного исхода не может быть».

В день, когда Фучика вели на казнь, он пел «Интернационал». Другие заключенные, тоже ожидавшие своего смертного часа в одиночных камерах, двери которых выходили в тот коридор, слышали его пение и подпевали ему из своих камер. Кто-то пел про себя, а кто посмелее – вслух. Они подпевали Юлиусу Фучику на разных языках.

Лев Зацепилов