МИРОВОЙ РЫНОК КАК ОЛИЦЕТВОРЕНИЕ МИРА НАСИЛИЯ 

Часть 1.

В конце ХХ века на мировую арену вышел социализм с китайской спецификой, обусловленной конфуцианским выводом: очень трудно искать черную кошку в темной комнате, особенно, если её там нет. Осуществив реализацию первоначального накопления на другом конфуцианском термине – неважно какого цвета кошка, главное, чтобы ловила мышей - китайский юань на местном рынке стал теснить американский доллар. А разжиревший на дешевой рабочей силе в Юго-Восточной Азии доллар стал «уходить» в юань. В начале XXI века на базе перезревшего доллара разразился системный кризис капитализма, успевший заразиться конфуцианской спецификой в деле поиска путей выхода: очень трудно искать выход из кризиса в мутной воде интриг империализма, особенно, если его нет.

Противостояние Труда и Капитала особенно обостряется в кризисные периоды, когда Капитал «уже не может», а Труд «ещё не хочет». В эти периоды спадает пелена благополучия, обнажаются самые неприглядные меры правления буржуазии, начинается выяснение причин экономических неудач. Нарастание скатывающегося комка разоблачений экономических неудач грозит перерасти в обличение преступлений капитализма. В этой ситуации Капитал лихорадочно ищет врага, желая сохранить политическое лицо, и за счет маленьких победоносных войн удержать положение. И поиски причин для таких войн начинают оттеснять поиски причин экономических неудач. В этот же период с ответным неприятием насилия выступают на политическую арену производительные силы, вынужденные нести на себе все тяготы экономических потерь кризиса. Но на политической арене они сталкиваются с последним доводом королей капитализма, который принимает форму фашизма. Этому образу, выразившемуся фашистским оскалом империализма, широкие массы способны ответить только протестом улицы. Но этого, как правило, всегда оказывается мало.Первый мировой кризис капитализма нашел свое выражение в фашизме Гитлера. Нынешний кризис уже породил сотни маленьких «гитлеров», растворившихся в пучине буржуазной демократии и либеральной мысли. По мере нарастания кризиса буржуазный Запад как-то не хочет критиковать появление множества маленьких «гитлеров», поэтому отводит от себя удар и сам переходит в атаку методом усиления обвинений в адрес, например, ещё недавно могучего Советского Союза в толитаризме. В результате благородный порыв советского народа по спасению Европы от Гитлера преобразуется западными рыцарями «спасения» Европы как от нынешнего кризиса, так и от гитлеровского фашизма, в акт грубых действий российского мужика, «изрубившего всю шкуру» Евразии. Отличие нынешнего кризисного периода от того времен преобразовалось в невозможность обвинить какого-нибудь маленького «гитлера» в преступлениях. Потому как буржуазная демократия и либеральная мысль тут же выдвигают на авансцену множество защитников «прав человека» новоиспеченного фюрера, в то время как единоверцы «разных народов» разворачивают возле него «дымовую завесу», укрывающую от всякой критики. В конечном счете, опыт критики фашизма первой половины ХХ века преобразовался в его воспроизводство во второй половине века. И как показывает история, кроме фашизма Капитал не создал других лекарей, способных «лечить» от экономических кризисов.

Что касается методов врачевания, то в свое время Гитлер пытался приспособить духовную идеологию наследников Тевтонского ордена к исследованиям в области парапсихологии, оккультизма и астрологии. Всё это соединялось в «наследии предков» (Аненэрбе) и подавалось в виде «духовной» пищи руководящей элите Третьего рейха. Современные последователи масонской мысли пошли другим путем и приспособили духовные надежды либеральной мысли к запросам многих «Бильдербергских» клубов империализма, замыкающихся на финансовые директивы «Комитета 300». И то воздействие, которое Гитлер выражал через мистицизм и эзотерику, теперь «Комитет 300» выражает через аналитические центры, подручные СМИ и средства искусства.

В этом смысле попытка разобраться в «лечении» кризиса и найти средство где-то в истории Аненэрбе у нынешних почитателей Гитлера, обернется разве что находкой какого-нибудь скелета в рижском «семейном» шкафу Waffen SS. Но если попытаться пообщаться с «умами высших» из «Комитета 300», то на практике это сведется к выслушиванию аналитика из какого-нибудь центра, находящегося под покровительством наиболее запрограммированного Бильдербергского клуба. На публике, представленный для общения богобоязливый «брат», традиционно обвинит в «экстремизме» улицу и потребует суда над её тоталитарными лидерами. В итоге, попытка отличить «живую» мысль такого общения от мертвого её воплощения в рижском «семейном» шкафу, превратится в пустую затею. За столетие Капитал не изменился. Он изменил только форму новоявленных фюреров, придав ей элементы конфуцианства: неважно какого цвета новоиспеченный «гитлер», важно чтобы «ловил» ресурсы для разваливающейся в кризисе экономики империализма.

Классики диалектической мысли приучали всегда к тому, чтобы их последователи не путали причину со следствием. Фашизм традиционно выступает в качестве следствия экономических причин кризиса капитализма. Поэтому рассуждения о фашизме, без установления экономических причин его возникновения, на практике будут лить воду на мельницу империализма и снова возрождать фашизм. Отсюда проистекает необходимость разобраться прежде всего с характером экономических причин кризиса, чтобы появление «лекарей», в образе последователей фюрера, не вызывало других эмоций, кроме осознания следствия затянувшейся болезни системного кризиса капитализма.

«ВАЛЬСИРУЮЩИЕ» НА МИРОВОМ РЫНКЕ, ИЛИ КАК ТОРГОВЫЙ ОБОРОТ ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ПЕТЛЮ ДЛЯ ИМПЕРИАЛИЗМА

Чем больше провидцы системного кризиса капитализма вглядываются в пропасть своего падения, тем сильнее они пытаются ухватиться за цены на нефть, как за спасительную соломинку, позволяющую остановить падение. Как по команде, цены на нефть оказались ориентиром кредитования на фондовом рынке, поскольку их устойчивость наиболее стабильна и позволяет удерживать цены других акций, при условии их привязки к энергетической составляющей рынка.

Американский бизнес даже предложил основному производству страны, ориентированному на выпуск автомобилей, побыстрее заявить о банкротстве, чтобы экономика могла сбросить этот расточительный балласт от производства. Кризис подтолкнул производственные дела в США традиционно заменить на денежные. Такой оборот дела позволяют дяде Сэму сиять от возможности кредитовать других на финансовом рынке, делая при этом ставку на рост цен от продажи нефти на мировом рынке. Подобный разворот с авторынком на биржах больше всего обнадежил современных маклеров рынка, позволив им в унисон заявить о свете в конце тоннеля. В то же время успокоение на фондовом рынке совсем не может остановить стагнацию, приводящую к останову процессов на основных конвейерах мирового производства. Остановка производства показывает сильные расхождения формы и содержания в системе самого мирового рынка капитализма. Обозначившийся для маклеров свет в конце тоннеля, за который приняли рост цен основных акций на мировом рынке, оказался всего лишь миражем, ни коим образом не способным хотя бы притормозить этот пагубный полет в никуда. Зато всякий раз начинающееся повышение цены барреля нефти превращается на торговых биржах в своеобразный глоток чистого воздуха, успокаивающий больной рынок своими «целебными» свойствами.

Маркс, для такого случая, заметил, что капиталист ради извлечения прибыли продаст веревку, на которой его потом повесят. Сегодняшние цены на нефть – это и есть та веревка, на которой империализму придется болтаться. А если учесть стремление, с которым современный Капитал припал к ценам на нефть, чувствуя прибыль и не замечая угрозы, то даже самый огорченный политический узник в его застенках имеет все основания увидеть ещё при жизни спектакль с такой кончиной капитализма.

Основы экономики, определенные классиками в предыдущие столетия, требовали и требуют эквивалентного товарообмена на рынке, ибо вековые правила установили традиции, которые отвели мошенничеству роль ниспровергателя самого рынка. Созданная по правилам эквивалентного товарообмена банковская система капитализма исторически состоялась на цене тройской унции золота и вынуждена бала подкреплять это соответствие наличием золотого запаса в своих подвалах. Разумеется, запасы золота должны быть равнозначными по цене денежной политике учреждения. Если такое соответствие нарушалось в каком-то банке, то этот банк по итогам финансового оборота трансформировался в банкрота.

А вот современные банки ушли от этого правила, и поддерживают себя на плаву уже тем, что строят денежную политику на казначейских обязательствах финансовых учреждений. Эти обязательства подтверждаются гарантиями основных воротил банковского сообщества, а не товаром.

Получается так, что банкиры ведущих финансовых структур Запада вправе давать себе разрешение на работу печатного станка денежных купюр. Внешне, такую работу печатного станка, банкиры сопоставляют с ценой товарной массой. Однако, ориентиры этой товарной массы весьма размыты и купить на мировом рынке позволительно далеко не всё.

Многие клиенты, особенно из развивающегося мира, хотели бы закупить передовые технологии. Но тогда возникает необходимость обхода экономических барьеров ведущих стран империализма, преодолеть которые и открыть путь к покупке того или иного товара - без равнозначных или ещё больших потерь - невозможно. Поэтому, хозяевами мирового рынка вполне доходчиво доводится до покупателя значение чиновника на таком рынке, отвечающего за преодоление торговых барьеров. Роль золотой унции тут не в счет.

При этом количество самого золотого запаса в банковских системах Запада, по отношению к денежной массе, поддерживается примерно на том же уровне, на каком в XIX веке поддерживался уровень золотых украшений на жене банкира по отношению ко всему золоту в подвале банка. По сути, современный банкир получил право оценивать себя в золоте. Эпоха Маркса, основанная на тройской унции и сопровождаемая постоянными кризисами, ушла в прошлое, вынудив Капитал строить долгосрочные отношения, основывающиеся на балансе товарных масс. Но и это не избавило капитализм от кризисов. Просто увеличение промежутка времени без кризисов стало компенсироваться увеличением их продолжительности, в режиме самих кризисов. На смену цене тройской унции пришла цена барреля нефти, а межкризисный период времен Маркса сменился в равнозначном выражении времени всего лишь периодом падения в современную пропасть кризиса. Зато характер кризиса, со всеми атрибутами гниения как экономики, так и общества, преобразовался из растерянного маклера в ослепительную улыбку западного банкира. В итоге, процессы разложения оказались прикрыты сиянием бизнеса: «деньги надо делать во время кризиса». Ни в чем не изменилось только поведение обывателя, для которого все так же монотонно звучит вывод «лучше ужасный конец, чем ужас без конца». Для широкой публики рупоры империализма представили виновным во всем ипотечный рынок США. На деле получилось так, что в системном кризисе капитализма обыватель оказался крайним. Поскольку этот рынок недвижимости в действительности являет собой символ красивой жизни среднего американца, то «жирные коты» с американской биржи его и назначили козлом отпущения. То есть, когда устои крупного капитала зашатались, финансовые бонзы перевели стрелки на своего «стрелочника», на обывателя, исторически всегда готового платить за «неустойку» капитализма, и которому на этот раз не потребовалось долго объяснять, что пришла пора платить именно этому среднему классу, всегда поддерживающему капитализм.

Как показали себя дальнейшие события, по части оказания финансовой помощи ведущим банкам, сами банкиры себе ни в чем не отказывали. Как говориться, кому - кризис, а кому – мать родная. Всё, на что сподобилась критическая мысль западного политобозревателя, свелось к осуждению «мыльных финансовых пузырей», раздутых на акциях ведущих «мировых индексов», в результате чего не удержавших собой экономику Запада. Всплыли целые пласты взаимоотношений, в виде финансовых обязательств страховых компаний, которые базировались на аналогичных казначейских обязательствах, ничем не подкрепленных опорой на товарную массу, зато легко трансформирующихся в гигантские финансовые пирамиды. В итоге получалось так, что мировой рынок не обладал способностью контролировать объемы торговых оборотов, которые на нем осуществлялись. На деле он лишь выполнял социальный заказ по обеспечению нужными товарами только установленных регионов и клиентов, строго отделяя от доступа всяких «чужаков». В результате вместо классических устоев рынка, действующего по ценам тройской унции, образовалось казино, паразитирующее на ценах «черного золота». В силу привязки цен на нефть к доллару и распределении всей прибыли от торговли нефтью по долларовому рынку, образовались «черные дыры», втягивающие денежную массу в ниши обозначенных компаний. Такие корпорации жили на мировом рынке по правилам действия фишек в своем казино.

Капиталистический рынок стремлением к прибыли породил закрытые казино, а казино указало путь развития самого рынка, закрыв его от персон из «черного» списка. Логика тут простая. Зачем тратить силы и средства на учет балансов производства, если владельцы производства сами придут в казино, за возможностью получения ещё большей прибыли, и будут стремиться получить такой выигрыш. Иллюзии получения наибольшей прибыли от ставок за игорным столом превратила производство в объект разового использования, эксплуатация которого выгодна только в рамках первоначально установленных размеров заработной платы. Повышение заработной платы вынуждало и вынуждает владельцев переводить производство в отсталые страны с дешевой рабочей силой. Исключение составляли отрасли оборонной и космической направленности. А монополизация рынка позволяла мировым конгломератам превращать целые регионы мира или страны в подобие насоса по перекачке необходимых для себя ресурсов и товаров. Прибыль от эксплуатации всего вывезенного производства перетекала и продолжает течь в карманы хозяев, которые действуют по простой схеме: выигрыш в любом игорном зале достается его хозяевам. На мировом рынке акулам бизнеса пришлось не только разобраться с правилами казино и наличием фишек, но и установить их цвет и количество. Более того, фондовый рынок основных средств производства превратился в чувствительный прибор ведущих фирм, разместивших цены акций под значением индивидуальных индикаторов. В свою очередь, такие «индикаторы» образовали государственные объединения «основных индикаторов», которые «сбились» в кучу по сумме тех же акций, чаще всего в единицах местной денежной валюты, и стали именоваться уже «мировыми индексами». В итоге, всякий «мировой индекс» на деле стал выражать собой общую цену сгруппировавшихся акций ведущих фирм, и по колебанию такого «индекса» могла даваться оценка положению на рынке экономики отдельной страны, «фишки» которой участвуют в игре мирового казино. Разумеется, цены этих акций больше росли, чем понижались. Кто же из владельцев казино будет говорить о своих акциях плохо… Вот они и растут как на дрожжах.

Например, в России «индикаторы» её экономики развели на две фондовые биржи - РТС и ММВБ. Однако, внешний учет ведущими биржами Запада замкнулся на цены акций основных российских энергетических фирм, которых объединили под названием «голубых фишек». Поэтому, как бы красиво не желали выглядеть российские олигархи на своем рынке, мировой рынок понятием «голубых фишек» из них сделали символ «непротивления злу», идущий из глубины веков своим голубым окрасом. Что в мировой политике империализма оказалось вполне соответствующим понятием, отведенным биржевиками значению российской экономики. В этой связи вполне закономерно возникает вопрос: а чем отличалась советская экономика в своем развитии, позволившим сформироваться в великую державу, основываясь на «Капитале» Маркса с его ориентацией на цену тройской унции золота ? Основы советской экономики, позволившей обойти мировой кризис 1929-1932г.г., были определены Владимиром Ильичем Лениным на исходе 1920 и первой половине 1921 года. И заключались эти основы в том, что в экономическом обосновании он строго разделил понятия «торговый оборот» и «рынок». Согласно его теории империализма, уже тогда «на рынке цены устанавливают империалисты», поскольку контролируют его, а вот в торговом обороте сам оборот поддается контролю товаровладельца, выставившего товар и заинтересованного в эквивалентном его товарообмене. Не замечать разницу в понятиях «рынок» и «торговый оборот», значит, подвергать себя обману и подчиняться правилам, установленным империалистами на контролируемом ими мировом рынке.

На исходе 1920 года России остро требовался рычаг для восстановления разрушенной экономики страны. Тогда Ленин предложил путь развития на экономической базе электрификации. Но как предложил? Взял и зачитал План ГОЭЛРО? Нет. Вождь начал с прочтения письма американского предпринимателя Вандерлипа, предлагавшего: «войдите в сделку» с ним, и «тогда вы получите известные выгоды». (В.И.Ленин, ПСС, т.31, стр.435). Вандерлип предлагал России проводить политику концессий. Ленин аргументировал это участникам VIII съезда Советов так: «,,,мы идем на максимальные уступки, … для восстановления промышленности, для электрификации». На практике необходимость таких уступок вождь аргументировал тем, что это - переход одной войны с империалистами в плоскость другой: «товарищи, это война – концессии с капиталистическими устоями». (т.31, с. 443, с.453).

Предложенные советскому правительству концессии для американского капитала, стоящего за Вандерлипом, означали вползание России в колониальную зависимость, посредством уже созданных механизмов мирового рынка. Но Ленин призвал согласиться с предложением Вандерлипа, только контроль за торговыми оборотами вести на основе электрификации. Ибо «Электрификация: мерило», «Если электрификация через 10-20 лет, ни капли не страшен индивидуализм мелкого земледельца и свободная торговля его в местном обороте. Если не электрификация, все равно неизбежен возврат к капитализму» (т.32. с.302). При этом вождь ставил контроль снизу определяющим в этой войне концессии с капиталистическими устоями: «…привлечение широких масс» к ведению хозяйства, где «главным средством борьбы с бюрократизацией экономического аппарата Советской власти и даст возможность поставить действительно народный контроль над результатами производства» (т.32. с.80). То есть, народный контроль в ленинском понимании эффективен только в объеме контроля за всей электрификацией страны.

Эти основы ленинской электрификации оказались самым мощным орудием против империалистической политики колониализма. Более того, развитие инфраструктуры электрификации везде выступало противовесом империализму, так как неминуемо вело к созданию обособленных баз учета экономических потенциалов. Эту суть экономических основ ленинской электрификации изложил в своей книге «Электрификация РСФСР в связи с переходной фазой мирового хозяйства», первый нарком финансов в правительстве Ленина, И.И.Скворцов-Степанов, в 1922 году. Основы эти сводились к доминирующей роли топлива в производственном процессе. Для советской экономики первых десятилетий эта книга оказалась руководством для широких масс по применению «черного золота» в народном хозяйстве, возведением энергетического топлива на уровень учета, стоящий выше банковской системой ведущих стран империализма. Топливо, вместо золота, стало во главе всего экономического процесса в стране Советов. Или, говоря развернуто, народный контроль в Советской России выдвигался на место массового учета экономики на базе «черного золота» вместо банковской системы капитализма, контролирующей экономическую базу в денежном эквиваленте.

В этой ситуации денежный эквивалент империализма вынужден был убеждать себя тем, что обладает золотым паритетом. В реальности же, с позиции электрификации, социализм получал мощную систему развития, в то время как денежный вариант получения прибыли превращался для капитализма в аналог удавки для экономики. Для контроля самого соотношения сил в торговых оборотах молодой Советской республикой был введен золотой червонец. С его помощью удавалось контролировать, с одной стороны, поведение буржуазных НЭПманов - проводят ли они эквивалентный товарообмен для промышленности и не ведут ли скупку золота, включая сами червонцы, с другой стороны, эквивалентный товарообмен в рамках самой промышленности - не ведет ли он к повышению затрат на энергоресурсы. В результате устойчивой цены золотого червонца можно было судить о состоянии торговых оборотов в России. Ко всему прочему рупор советской экономики Скворцов-Степанов был еще и переводчиком на русский язык «Капитала» Маркса.

ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТЬ ТРУДА САМОЕ ВАЖНОЕ, САМОЕ ГЛАВНОЕ, ДЛЯ ПОБЕДЫ НОВОГО ОБЩЕСТВЕННОГО СТРОЯ

В главе XIII «Капитала» Маркс, анализируя интенсификацию труда, заметил, что «удлинение рабочего дня и интенсификация труда взаимно исключают друг друга». Как разрешалось это противоречие? Это разрешалось тем, «что рабочий благодаря повышению производительной силы труда получает возможность производить больше при прежней затрате труда в течение прежнего времени». В подтверждении этого Маркс привел пример, произошедший в течение 1844 года на двух больших фабриках Престона, когда был установлен 11-часовой рабочий день вместо 12-часового. По истечении времени хозяин обнаружил результат, «за 11 часов производилось больше, чем раньше за 12 часов», в то время как рабочие «получали ту же самую заработную плату и выигрывали час досуга, капиталист получал прежнюю массу продукта и сберегал уголь, газ и т.д., расходуемые за один час». После чего такие же результаты стали получать на других фабриках. В этом анализе Маркс впервые поставил топливо (уголь, газ и т.д) во главу мерила повышения производительности труда. Он определил, с одной стороны, нарастание борьбы за 8-часовой рабочий день, а с другой: «требуется известное время и опыт для того, чтобы рабочий научился отличать машину от её капиталистического применения и вместе с тем переносить свои атаки с материальных средств производства на общественную форму их эксплуатации».

И если Маркс в середине XIX века только заметил определяющую роль энергоресурсов в издержках производства крупного машинного хозяйства, то, полувеком спустя, Ленин поставит сами энергоресурсы в качестве судьи над процессом мирового производства. Пример этот поучителен тем, что в эпоху Маркса плоды экономии топлива присваивал себе капиталист, а в эпоху перехода от капитализма к социализму Ленин заявит: «Производительность труда, в конечном счете, является самым важным, самым главным, для победы нового общественного строя».

При Ленине рабочий класс уже побеждал в том, что он не только увеличивал производительность труда, за счет экономии топлива, но и вместо капиталиста начинал контролировать сам процесс расхода этих энергоресурсов, которые в классовых интересах становились в основу бюджетных характеристик затрат в процессе всего производства. Собственно, это обстоятельство и отличало рабочий класс от стихийного пролетариата. Именно на основе этих характеристик расхода энергоресурсов и могла на современном уровне осуществляться функция подсчета затрат в торговом обороте, отводя золоту роль обычного товара. А в зависимости от затрат топлива на выработку тех или иных товаров смог осуществляться социалистический товарообмен. Ибо только такой товарообмен становился эквивалентным. В результате ленинская электрификации на базе «черного золота», в войне концессии с капиталистическими устоями, должна была вытеснить банковские системы капитализма из мирового оборота товаров. Что и начинало осуществляться. Послевоенная сталинская модель экономики как раз и была направлена на выполнение этой задачи. И, очевидно, только с падением доллара в его борьбе с электрификацией, мы узнаем о том, какие силы и средства империализм бросил на торпедирование ленинской электрификации в СССР.

Идеологическое оформление электрификации всей России было начато двумя программами партии, о которых Ленин заявил на VIII съезде Советов, с целью построения коммунизма. Эти две программы партии отожествляли собой «советскую власть», как первую политическую программу, и «электрификацию», как вторую программу партии, экономическую. Соответственно, их стали отражать две ведущие газеты страны: «Правда» как основной рупор первой программы, и «Известия» - рупор второй программы. Разумеется, на направлении электрификации всей страны и к руководству «Известии» был поставлен ведущий экономист партии большевиков И.И.Скворцов-Степанов, который и оформил её стахановское направление. Борьба за вторую программу партии потребовала от идеолога электрификации огромного напряжения и сил, результатом чего стала остановка его сердца в1928 году. Тем не менее газета «Известия» почти до конца 50-х годов популяризировала вторую программу партии и продолжала осуществлять политику ленинской электрификации.

А затем к руководству «Известий» был приставлен А.Аджубей, любимый зять Н.Хрущева. После чего стахановский метод работы и коллективизм всей электрификации стали в ней быстро умирать, а индивидуализм с его денежной составляющей - росли как грибы после дождя. Место последователей Скворцова-Степанова заняли последователи Бухарина, в результате чего приоритетам денежной политики в СССР был дан зеленый свет. Сегодня естественно задаться вопросом: почему политика повышения производительности труда так быстро была свернута, а системы банковских расчетов империализма пришли в СССР на место расчетов на экономической базе электрификации? Этот вопрос уже многократно нами освещался: в СССР произошел отказ /(понятия «отказ» и «останов» мы будем в дальнейшем использовать как синонимы катастрофичности кризисного положения)/ от экономической базы электрификации, под надуманным предлогом критики «сталинской модели управления». Ибо на место ленинской электрификации, реализованной на практике Сталиным, были поставлены нормы мирового рынка, на котором всеми ценами заправляют ведущие монополисты. То есть критика Сталина на деле есть одобрение действий мирового рынка.

Для реанимации мирового рынка оппортунисты в ЦК КПСС события 1921 года освещали только с позиций того, что Ленин в этот период ввел НЭП. А в действительности Ленин в этот период ввел электрификацию всей страны, для которой НЭП был уступкой империалистам в деле осуществления необходимого для молодой республики торгового оборота. История, как известно, не терпит подмены причины на её следствие. Разумеется, когда, вместо причины для развития экономической базы электрификации в России, ставят её следствие, в виде НЭПа, то производят подмену экономической базы, с целью замены широко контролируемых оборотов товаров на обороты по законам мирового рынка, действующего в интересах очень узкого круга лиц. Ведь Ленин так аргументировал эту подпорку из НЭПа: «Всеми и всякими экономически-переходными формами позволительно пользоваться и надо уметь пользоваться, раз является в том надобность, для укрепления связи крестьянства с пролетариатом, для немедленного оживления народного хозяйства в разоренной и измученной стране, для подъема промышленности, для облегчения дальнейших, более широких и глубоких мер, как то: электрификации» (т.33, с.91). В сталинской модели управления электрификация всей страны очень скоро всё взяла под свой контроль, указав место НЭПу на свалке и выведя его стандарты за рамки товарооборота при социализме.

Чего же добились партийные оппортунисты? Оппортунисты добились выхода на политическую арену НТС (Народно-трудового союза), оформившегося на базе белогвардейской армии и принявшего после Второй мировой войны идеологию фашиствующих остатков армии генерала Власова. Оппортунисты своей тягой к денежным системам добились, сначала застоя в экономике, потом её реформирования по западным рецептам. В результате они как лакеи империализма были вынуждены быстро уйти с политической арены и получить презрение будущих поколений. Вместе с тем политические подмены оппортунистов снова обнажили «войну – концессии с капиталистическими устоями». Основы развития производительности труда вынуждают производительные силы занять более непримиримую позицию в борьбе Труда с Капиталом.

В результате экономическая борьба снова взяла направление на разворот к ленинской электрификации, с целью возрождения СССР и определения места НТС с НЭПманами на свалке истории.

КАКОВА ПРИРОДА ФОРМИРОВАНИЯ БЮДЖЕТА НА БАЗЕ ЛЕНИНСКОЙ ЭЛЕКТРИФИКАЦИИ

Дальнейшее рассмотрение природы кризиса капитализма мало что даст без рассмотрения бюджетных основ экономики социализма, заложенной при Сталине, и как то ещё сохранявшей нормы расходов топлива в учебниках экономики энергетики в СССР. Поэтому обратимся к этим основам электрификации. Когда Ленин говорил о 10 – 20 годах, которые потребуются для введения в стране электрификации, он имел в виду План ГОЭЛРО. Реализация Плана ГОЭЛРО на практике как раз и заняла промежуток времени в течение 10 лет. Именно за этот период был получен тот потенциал, который представлял собой систему жизнеобеспечения на городском уровне в виде тепловых электростанций (ТЭС). А на сельском уровне - систему жизнеобеспечения деревни, представлявшую собой тракторные станции. В последствии тракторные станции стали называться МТС (машинотракторные станции). Вот эти ТЭС и МТС в объеме выполнили роль ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО НАКОПЛЕНИЯ при социализме. Такое первоначальное накопление позволило развиваться всему Советскому Союзу. Т.е. в результате действия этого накопления из электрификации индустрия страны стала способной воспроизводить сама себя. Поэтому экономический рычаг, в виде НЭПа, советской экономике стал не нужен.

Конечно, НЭПманы не приняли первоначального накопления в СССР и в порыве ярости бушевали и требовали «продолжения банкета» с Советской властью. Но Советская власть оказалась способной работать по правилам воспроизводства самой базы электрификации быстрее, чем с помощью торговых оборотов «вандерлипов, фордов и хамеров», которые имели собственные стандарты и требовали распространения денежной составляющей рынка. Апологеты мирового рынка оказались не готовы к соревнованию на равных с ленинской электрификацией. Они предпочитали политику захвата энергоресурсных регионов, в результате чего могли осуществлять подчинение себе «черного золота» через установление цен на собственном рынке. Отчего на XIV съезде РКП/б/ Сталин скажет: «…вопрос о нефти есть жизненный вопрос, ибо от того, у кого будет больше нефти, зависит, кто будет командовать в будущей войне. От того, у кого больше будет нефти, зависит, кто будет командовать мировой промышленностью и торговлей. Нефть, после того как флот передовых стран переходит на моторные двигатели, является жизненным нервом борьбы мировых государств за преобладание как во время мира, так и во время войны.» (Сочинения, т.7. с.278).

Дальнейшее наращивание советского промышленного потенциала уже осуществлялось на расширенном воспроизводстве самой базы ленинской электрификации. Затрачиваемое количество топлива на работу имеющихся энергомощностей (ТЭС и МТС) в течение бюджетного промежутка времени включило в себя расходную характеристику бюджета. А количество товарной массы, получаемое за истекший промежуток времени с задействованных мощностей, приводимых в действие электрификацией страны, стало приходной характеристикой бюджета. Увеличение прихода в бюджет над расходом выражалось как раз тем самым увеличением производительности труда, легко подсчитываемым на получении единицы продукции на затраченную норму топлива в энергопотенциале страны. В этом экономическом учете денежный эквивалент стоимости полностью замыкался на цену энергоресурсов. Т.е. на «черное золото». Чем полностью подтверждался паритет денежной системы и способность рабочего класса контролировать такую систему. Разумеется, научно обоснованную революционную теорию ленинской электрификации мог обеспечить только передовой авангард рабочего класса, который взяла на себя партия большевиков.

Все капитальные вложения в промышленный потенциал осуществлялись по безналичной системе расчетов, оставляя деньгам возможность проявлять себя только в потребительской торговле народно-хозяйственными товарами. В результате у денежной составляющей экономики оставалась твердая опора на паритет «черного золота», в ущерб мелким интересам неустойчивого в экономике «золотого тельца». Процесс расширенного воспроизводства осуществлялся через увеличение прихода в бюджет над расходом, в основу которого лег «стахановский метод» повышения производительности труда. Шахтер Алексей Стаханов смог изменить метод добычи угля тем, что, вместо прямолинейного натиска на стену угля отбойным молотком, он стал выбивать его боковым методом. Получалось так, как если бы он этим молотком действовал наподобие огромной лопаты, загребая уголь на конвейер, увеличив тем самым норму выработки в четырнадцать раз. В то же время Стаханов сохранил энергозатраты на свой отбойный молоток в пределах обычной нормы для шахтера. Соответственно у Стаханова в четырнадцать раз возросла и заработная плата. И таковой зарплата оставалась пока вся отрасль переходила на его метод работы. Причем, заработная плата подобным образом могла повышаться только у тех, кто производил материальные ценности, но никак не у советской бюрократии.

За счет увеличения производительности труда увеличивалось поступление ресурсов на расширение самого производства. А после Великой Отечественной войны это еще проявилось и в понижении цен на основные потребительские товары. В результате понижения цен на товары, с одной стороны, повышался жизненный уровень подавляющего большинство населения страны, а с другой, сама существовавшая денежная система устремилась своим понижением к нулю, чем обозначала основную цель – создание общества без денег и без классов. То есть, общество на экономической базе ленинской электрификации уже стремилось к ведению экономических расчетов без денег, стремясь к переходу на эквивалент расходов энергоресурсов.

Каком же образом функционировал экономический механизм страны на учете «черного золота»?

Экономический механизм функционировал на основе затрат энергоресурсов в пределах допустимых норм, выражая в объеме себестоимости энергопредприятий (ТЭС и МТС) показатели затрат топлива. Так, например, для газа и мазута, при сжигании их на ТЭС, он составлял в топливной составляющей себестоимости выработки тепловой и электрической энергии затраты в пределах нормы в 50 %. Это означало, что понижение топливной составляющей только на 1 % приведет уже к значительной экономии топлива в балансе затрат энергоресурсов. Соответственно, увеличение топливной составляющей на тот же 1 % выражало собой пережег топлива или, как принято говорить, значительная часть тепла на энергообъекте «вылетала в трубу». Средством лечения такой «болезни» становилась реконструкция, модернизация или капитальное строительство по замене изношенных мощностей на оборудование большей производительности. То есть, проводилось расширенное воспроизводство по наращиванию мощностей и критерий топливной составляющей в себестоимости любой ТЭС приводился к значению ниже 50 %, т.е. к значению, обеспечивающему экономию топлива как в балансе затрат отдельного предприятия, так и в балансе затрат «черного золота» всей страны. Характерно и то, что в период Великой Отечественной войны Советский Союз смог наладить выпуск военной техники, которая оказалась на тот период лучшей в мире. А лучшей она оказалась потому, что конструкторская мысль ориентировала эту технику на минимальные затраты топлива и максимальную отдачу в скорости и огневой мощи. При этом стахановцы вполне располагали денежными средствами, позволявшими им производить закупку этой дорогостоящей военной техники и дарить её фронту. Но ведь «вандерлипы, форды и хамеры» тоже не забыли о том, какую именно помощь они хотели оказать СССР. Язык экономических расчетов на основе затрат энергоресурсов лишал будущего их язык денежных расчетов, которым они выгребали прибыль от спекуляции ресурсами в других странах. Поэтому, когда во главе ЦК КПСС появились люди, типа Хрущева и Брежнева, имевшими экономический кругозор не шире батьки Махно, в советскую экономику были введены приоритеты денежных критериев экономики, в корне менявших подходы к использованию «черного золота» в экономическом балансе страны. Соответственно, в 1965 году косыгинская экономическая реформа снова поставила денежное выражение прибыли на место ленинской электрификации. При этом хрущевские трубадуры неугомонно твердили, что уж теперь-то, на денежной основе, они догонят и перегонят Америку…

Основы вхождения в денежную модель экономики способствовали внедрению безумных проектов Хрущева: будь то целина с её гниением урожая, или нефтепроводы «дружбы», устремившиеся к братским странам социализма и очень быстро преодолевшие их границы в западном направлении. Как, впрочем, и бескорыстная помощь всем и вся, - эти затраты сразу же отразились на увеличении топливной составляющей как в себестоимости отечественных электростанций, так и в топливных баках тракторов МТС. Непроизводительные расходы на стороне не могли отразиться какой-то отдельной статьей расходов в экономическом балансе страны, а сразу попадали в общую копилку государства, которая всецело размещалась в хранилищах нефтепродуктов и угля, цена на которые полезла вверх. Сначала такое увеличение цены «черного золота» вело к удорожанию работы самого электропривода (ТЭС и МТС), закономерно переходящего в увеличение цены продукции с предприятий и мастерских. А поскольку новоявленные экономисты ЦК КПСС не могли позволить себе показать механизм возникновения инфляции, в противном случае их бы оттуда удалили, то ценам было приказано «стоять на месте», чтобы скрыть начавшийся процесс инфляции в стране, ставшей, прежде всего, причиной прекращения понижения цен на потребительские товары. Увеличение денежной составляющей в экономике СССР размывало её опору на «черное золото» и вынуждало рост цен на топливо увеличивать их на целый порядок. Что на практике повышало их долю в себестоимости уже ни ленинской электрификации. Результатом становилось сокращение капитальных затрат на воспроизводство. Ибо топливная составляющая, при доведении её до 60 % в себестоимости, стала торпедировать расширенное воспроизводство, доводя его до состояния воспроизводства простого. То есть, увеличение топливной составляющей в себестоимости выработки тепловой и электрической энергии стало сокращать долю расширенного воспроизводства в экономическом балансе как отдельного энергопредприятия, так и всей страны. Экономика перешла в «долгострой», который классически обозначился застоем. Что на деле означало широкое выражение проектов на бумаге и только очень узкое их воплощение в действительности. Такое воплощение социалистического строительства не могло не привести к гниению всей общественно-политической системы. Вот тут-то и заговорили о НЭПе, как о спасительной реформе, способной вывести страну из застоя. В действительности ЦК КПСС, с вновь поднятым флагом НЭПа, лихо пошла на отделение от ленинской электрификации и повернулась к «вандерлипам, фордам и хамерам», предлагая их рецептами «лечить» советскую экономику.

Что получилось из реформирования ленинской электрификации по западным рецептам?

По западным рецептам топливная составляющая в себестоимости выработки тепловой и электрической энергии стала расти еще быстрее, отстраняя от участия в процессе и долю простого воспроизводства. Вытеснение процесса воспроизводства на базе «черного золота» означало и оттеснение пролетариата от контроля за экономическим механизмом страны, за счет устранения политического авангарда рабочего класса с политической арены СССР, и, как следствие, переход самого пролетариата в люмпенизированное состояние. При этом, экономика страны стала больше уподобаться организму наркомана, которому надо «уколоться» новой иглой, в виде закладки в тело страны очередной трубы для перекачки ресурсов для Запада, чтобы получить успокоение. Для российской власти это успокоение выражалось, с одной стороны, появлением новой прибыли в западных банках от реализации прибыли, а с другой, появление нового «глотка воздуха» из налогов, которые можно потратить на бюджетников. Если эти налоги, конечно, не разворуют. Конечным результатом такого развития событий стал перевод совсем одряхлевшей электрификации на отечественном поле в режим лихорадочного латания «дыр», постоянно возникающих от износа, что на деле у политических реформаторов получило оправдание в виде «энергетической безопасности», ставшей обоснованием для создания новых трубопроводов по откачке «черного золота» российским благодетелям на Западе. Обеспечение западных благодетелей «черным золотом» в полном объеме и стало целью реформированной экономики России.

Резкий взлет цен на энергоресурсы на мировом рынке позволил в начале 2008 года создать финансовые запасы в виде Стабфонда. Но и Стабфонд тоже оказался очередной заплатой, позволяющей прикрыть агонизирующую экономику примерно на год, обеспечить выплату пенсий и отвести протесты бюджетников. Между тем, отечественная энергетическая машина – не вечный двигатель. Как бы ни был велик запас прочности, полученный ещё при социализме, эта машина без подпитки воспроизводства работать не может. Поэтому все равно остановится. Остановится только с одной целью, чтобы экономический организм электрификации страны привели в соответствие с нормами подпитки воспроизводства, позволяющими работать. Конечно же, остановка энергетической системы страны не может пройти тихой сапой, а будет носить ярко выраженный принцип «домино», когда остановка одних звеньев в цепи жизнеобеспечения приведет к перегрузкам других звеньев, и все фишки начнут падать, подталкивая к этому друг друга. Российские власти в середине 2009 года так и не могут ответить на вопрос «что они строили?». Ибо им нечего сказать о том, какое общество построили, если на грани развала оказалась вся отечественная инфраструктура. Афишируемая властью «энергетическая безопасность» по существу смогла только выразить собой дележ добычи хищниками, после которой никому в голову не приходит желание восстановить организм жертвы. По своему характеру буржуазная контрреволюция в Советском Союзе, а затем и в России, протекала в режиме захвата собственности, подобно тому, как при военных действиях происходит захват и территории, и собственности. Захватчики никогда не думали о «генерале морозе» и о том, как они будут строить свою политику в холодную российскую зиму. Поэтому и ситуация с нынешней российской властью носит характер политических метаний, в перспективе переходящий в аналогию бегства Наполеона из Москвы, поскольку при замерзании столицы не был решен вопрос топлива. А он в России - основной. В любом случае ситуация потребует восстановления жизнеобеспечения страны. А этот вопрос уже которое столетие решают с подвоза дров, опасаясь революционного подъема, который на начальном этапе традиционно принимает характер национально-освободительного движения. Поэтому, перейдя от анализа электрификации по «черному золоту» к теме возникновения национально-освободительном движении у себя в стране, мы подошли к тому рубежу, за которым становятся узнаваемы аналогичные контуры в современных национально-освободительных движениях. Потому что подобная борьба развернулась во всем мире и оттесняет контроль доллара от мировых энергоресурсов.. Ибо на смену мировому рынку идет электрификация тех стран, которые освобождаются от долларового влияния путем национально-освободительный движений. Потому сам характер экономических отношений вынуждает избавляться от внешнего контроля за состоянием рынка освобождающихся стран, пробуя ставить на его место контроль за торговыми оборотами внутри каждой страны, при этом косясь на паритет «черного золота». И на данной стадии развития всё это способно выражаться стихийно. На примере России эта стихийность выразилась сначала принесением в жертву производительности труда ради политики доллара. Потом экономика на всех направлениях оказалась затратной и реформаторы стали проклинать производительность труда в России. То есть, топливная составляющая электрификации страны вынуждена, как в застойные времена, брать на себя все издержки вывоза капитала на Запад, покрывая их и увеличивая цены для населения. Их огромная цена в капитальных затратах сделала отталкивающим от себя всякое наращивание производства. Кто же будет производство наращивать сверх того, что осталось от СССР, если львиная доля оплаты за тепло и электроэнергию перетечет в карман дядюшке Сэму - по схеме вывоза и энергоресурсов, и оплачиваемых за них долларов. Вот и получается, что теперь российский труженик, после работы на устаревшем советском оборудовании, возвращается на свою дачу не отдыхать, а еще работать на огороде, чтобы компенсировать достаток на столе дополнительным временем работы. Отчего, реальный рабочий день снова растянулся на 10-12 часов. При этом, ни предприниматель, ни бедолага-пролетарий не в силах дать определение тому, каким образом производственный потенциал страны обслуживает интересы чужих стран. «Тихая» буржуазная контрреволюция сначала в Советской республике, а затем и в СССР, формировалась на однобокой идеологии НЭПа. Её денежные апологеты оформлялись на политике неприятия электрификации всей страны, поднимали собой очередную волну экономического недовольства в СССР, после чего тихо перетекали на Запад, припадая к устоям рынка. Со временем к этому добавилась тишина коридоров Лубянки, специалисты которой смогли усилить подъем волн, так же порывисто уходящих в западном направлении. Рынок в руках необуржуазии оказался той дубиной, которой она попыталась перешибить экономическую базу электрификации, созданную на более передовом способе производства. Поэтому российская необуржуазия оказалась не способна что-либо изменить и при капитализме. Сломанная база электрификации и при капитализме так же сильно тянет их на дно. Как показывают катаклизмы кризиса, лидеры «тихой» буржуазной контрреволюции ни тогда, ни теперь не способны на сколь-нибудь научное обоснование развития страны. Их экономика базируется на подсчете или в рублях, или в долларах. В то время, как доставшаяся от развала СССР собственность не поддается оценке в валюте вообще. Созданная трудом миллионов собственность, в виде огромных народно-хозяйственных комплексов, не может позволить этим народно-хозяйственным комплексам уйти в мелкие наделы и раствориться в частной собственности. Как не может тело гиганта влезть в детскую одежду. Изначально собственность СССР имела оценку в энергетических потенциалах, будучи рассчитанной на жизнеобеспечение миллионных масс населения, поэтому не может позволить себя измельчить. И можно задать вопрос: а найдется ли такой капиталистический герой, который согласится выплатить неустойку миллиону жителей по причине остановившегося из-за износа энергообъекта, обслуживавшего системы жизнеобеспечения этого миллионного массива? Как бы не так. Такой хозяин хоть и «прихватизировал» социалистический кусок собственности, по причине одолевшей жадности, никакой неустойки платить не будет. Он всем нутром боится такой собственности, хотел бы её реструктуировать, то есть, разделить на части, как денежный пай, но на практике такое невозможно. Отчего и приходится наблюдать срастание российской власти с собственностью, прежде всего посредством энергоресурсов, то есть, через экономический потенциал, принадлежавший недавно всему советскому народу. Другие попытки завладеть собственностью бывшего Советского Союза, осуществляемые в ельцинский период правления в России, проводились космополитствующей олигархией. Но тогда олигархи были вынуждены опереться на наиболее фашиствующую организацию НТС, притянутую в помощь с Запада. А по сути дела ельцинские олигархи могли как-то удерживаться при наличии в стране политической надстройки НТС, поддерживаемой на устоях армии бывшего фашиствующего генерала Власова. Пока не влетели в кризис 1998 года. Но, как известно, в буржуазном обществе существует ещё и национальный вопрос. Не решив национальный вопрос – буржуазия владеть собственностью не сможет. Отчего в настоящее время мы имеем в России власть, правление которой, при данном решении национального вопроса, оказалось возможным только при «срастании» самой власти с собственностью. Пока, конечно, эта собственность ещё «дышит». И пока устои «полицейского государства» обеспечивают её защиту. Буржуазная контрреволюция оказалась не способной ответить ни на один злободневный вопрос, поэтому её лидеры ныне со всех экранов глубокомысленно заверяют всех в своем народном происхождении, имитируя тем самым гармонию с народом. Внешне это призвано закамуфлировать российское внутреннее противостояние НЭПмановщины и советской электрификации. Но этот, с виду «вальсирующий», танец «тихой» российской власти с собственным народом, при надвигающемся коллапсе электрификации с молчаливыми вопросами «генерала мороза», не оставляет ничего другого, как преобразоваться в форму танца с саблями. Для анализа уже имеющегося танца с саблями большое значение имеет обращение к действиям долларового влияния в такой стране как Югославия, где легко различимы контуры того, как на месте тихого согласия возникает звон сабли.

Часть 2.

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ МАРШАЛОВ ГЕНЕРАЛИССИМУСУ

Среди всех стран социалистического содружества, образовавшихся после Великой Отечественной войны, Югославия идет особым путем. В 1948 году следует разрыв советского лидера Сталина с югославским «коммунистом» и лидером страны Тито. Причина: переход югославской экономики на политику кредитования от Запада. На деле это означало, что маршал Тито выбрал для страны контроль со стороны мирового рынка, в ущерб собственного контроля за торговым оборотом страны.

На начальном этапе такого пути югославская экономика стала в достатке получать американские и вообще западные кредиты, поэтому могла развиваться по среднеевропейским стандартам. При этом, «коммунисты» во главе с Тито, готовы были демонстрировать всему миру способность ориентироваться на этом рынке, а банковское сообщество мирового империализма давало деньги югославам, кивая на то, каким должен быть, по их меркам, «настоящий социализм». И так продолжалось до того момента, пока советские «коммунисты» Горбачева не набрали кредитов на добрую сотню миллиардов долларов. После этого американские дяди показали кукиш югославским товарищам.

Развал Югославии предшествовал развалу СССР. Экономика, основанная маршалом Тито, сделала свое дело и теперь должна была удалиться с мирового рынка. На смену ей шли разрозненные балканские княжества, которым экономически было не на что опереться, кроме земельных угодий. По мере того, как вспыхивали и утихали раздоры гражданской войны, делящие эти земли, оживали претензии американского капитала, неожиданно «вспомнившего», что югославские товарищи не отработали выданные в свое время кредиты. И, в качестве «воспитательной» меры, на балканскую страну посыпались американские и НАТОвские бомбы. Наследники маршала Тито обижались как могли на эти бомбометания, но не все. Ибо экономические образования удельных княжеств этого балканского пространства не могли опираться на «черное золото», а могли жить только на кредиты от Запада. Поэтому, вновь поступающие кредиты носили сугубо назидательный характер: кому-то дозволялось подсоединиться к Евросоюзу, а другим продолжили уроки «воспитания».

Основным воспитательным органом оказался Гаагский трибунал по бывшей Югославии. Усилиями этого органа удалось поставить под вопрос принадлежность Косово к Сербии. Американский капитал смог даже оказать «помощь» тем политикам в Сербии, которые не заняли враждебной в этом вопросе к США политики. В результате Косово вывели из-под юрисдикции Сербии и, как оказалось, совсем не бескорыстно для западного капитала. В смысле «черного золота» Косово - самый золотоносный пласт бывшей Югославии. Вот он то и нужен был США для поддержки своего доллара в Европе. Свет на преступления западных политиканов пролила прокурор Гаагского трибунала Карла дель Понте, ныне посол Швейцарии в Аргентине. В своей книге «Охота: я и военные преступники» дель Понте показала лидеров Армии освобождения Косово в качестве уголовных преступников, которые занимались чудовищными преступлениями, сравнимыми с теми, что творил Третий рейх. Так нынешний премьер-министр Косово Хашим Тачи в 1999 году контролировал кровавый бизнес на торговле органами, организуя похищения 300 молодых сербов и их вывоз в Албанию для изъятия внутренних органов. На этих преступлениях Тачи зарабатывал миллионы долларов. И Хашим Тачи не исключение, а закономерная политическая фигура ставленника империализма. К таким же ставленникам западного капитала относятся правители в Прибалтике и Западной Украине, возрождающие недобитых эсэсовцев Третьего рейха. Ведь желание западного капитала опереться на опыт таких преступников так же очевидно, как очевидно пристрастие доллара с евро к опоре на паритет не принадлежащего им «черного золота».

Попытки Запада, установить в последние десятилетия контроль над энергоресурсами Каспийского моря, ничего не дают. Поэтому единственным вариантом проникновения к нефти Каспия становится опора западного капитала на М. Саакашвили, навязанного Грузии в качестве президента за счет «оранжевой» революции. И первая же попытка Саакашвили организовать масштабную провокацию, в виде уничтожения народа Южной Осетии либо изгнания его со своей земли, отзовется способностью Запада не замечать кровь и разрушения на улицах Цхенвала. Для Запада через президентство такого человека, как Саакашвили, открываться единственный путь к «черному золоту» Каспийского моря. Грузинский «хашим тачи» оказался готов к любому преступлению, лишь бы спровоцировать создание плацдарма для ввода войск НАТО, под предлогом «защиты» Тбилиси от российского вторжения. А в действительности такая «маленькая победоносная война» преследовала цель выхода западного капитала к Каспию, через содружество с лояльным Азербайджаном. Провокация провалилась. Но Запад не может себе позволить замену такого маленького фюрера на другого, потому, что другой фюрер так бодро к нефти Каспия не поведет мировой рынок.

Да и на российской территории многие рупоры как западных СМИ, так и либеральных голосов России, сделают многое в деле омоложения последователей неофашистов, реабилитирующих в среде, близкой к НТС, армию предателей генерала Власова. Разумеется, ныне и в самой России вполне легально рекламируют себя политики, способные рекрутировать для Запада «хашимов тачи» власовского закваса. Отсюда шаткая политическая ситуация в России. Она складывается из двоякости российского руководства, пытающегося в избытке обеспечивать «черным золотом» западных покровителей, но в то же время осознающих незавидность своего положения в случае утраты государственного контроля за энергоресурсами. Такая двоякая позиция нынешней российской власти складывалась из практики военных кругов, пренебрегающих экономическими причинами неудач и возводящими в ореол святости военный успех победы. Военные победы, конечно, требовали конкретизации роли маршалов на поле боя, но они осуществлялись не одним только военным талантом, а по большей части были обязаны экономической мощи страны. И в данном случае отрыв военной удали от несущей её экономической лошадки наиболее концентрированно проявился на примере самого известного выходца из военных, на маршале Г.К.Жукове. Если рассматривать маршала Жукова с позиции его мемуаров, то в них все приоритеты сдвинуты на авторитет И.В.Сталина. Если рассматривать маршала Жукова с его практических поступков, то весь период жизни после кончины Сталина будет связан с объединением усилий с теми, кто на экономическом поле Советского Союза выступал против Сталина. Так или иначе, но фигура Жукова, а вместе с ним и армии, были определяющими в деле политической раздвоенности, начатой с утверждения на высшем посту Н.Хрущева.

А что касается побед и величия Советской Армии в сталинский период, то они были связаны с пониманием советским солдатом того, что он защищает. В период Великой Отечественной войны советские солдаты стояли насмерть потому, что видели заботу социалистического отечества как об обеспечении фронта лучшей мировой военной техникой, так и ощущали эту заботу на нуждах своего дома. Ведь дома, кроме семьи, тоже оставалась техника в десятки лошадиных сил от первых пятилеток индустриализации, а не какая-то одинокая лошадка с хомутом. Всем ходом тяжелых испытаний на фронте и в тылу солдат ощущал экономическую поддержку государства, он видел, что это государство действует («банкует») в его интересах, значит это – его государство, и за него он был готов стоять насмерть. И в тот же период действовал институт военных комиссаров, таких как комиссар Клочков, способных первыми и в бой повести, и объяснить в чем приоритеты советской экономики, за которую солдат воюет. В послесталинский период ситуация резко меняется. Военные не могут объяснить сути происходящего. Их удается сделать «крайними» в расстреле антихрущевского выступления в Новочеркасске. Их обвиняют во всех грехах после ввода Советских войск в Чехословакию. Маршал Жуков в стороне от происходящего. В армии, лишившейся политического воспитания на интересах единого советского народа, базирующегося на экономической базе «черного золота», устанавливаются разрозненные традиции землячества и «дедовщины». На такой базе начинают вызревать мелкобуржуазные ростки, изнутри подтачивающие армейскую дисциплину.

В качестве противовеса начавшейся анархии партийная верхушка способствует выходу на широкий экран фильмов, прославляющих маршала Жукова. А в реальной жизни армейское руководство не может толком объяснить причины ввода контингента Советских войск в Афганистан. Сколь-нибудь значимый аргумент ввода Советских войск в Афганистан звучал так: «Если туда не вошли бы мы, то там были бы американцы»… В этот же период американский капитал научился превращать свои поражения в победы. Экономический кризис в США вынудил политические круги перевести его издержки во внутренний долг. А на внешнем направлении армия США проигрывает сражения во Вьетнаме. Вот тут то и появляются маленькие «гитлеры» на внутренних фронтах США. Экономические издержки кризиса компенсируются экономическим подчинением своему влиянию стран Латинской Америки, куда насаждают профашистские режимы во главе с генералами. Кроме того, США подчиняют себе нефтеносные районы Персидского залива за счет усиления в них феодальных режимов. Таким образом, из вьетнамского минуса США получают плюс, как на американском континенте, так и на Ближнем Востоке. Эти регионы мира полностью попадают под диктат США и обслуживают своими ресурсами интересы доллара. А в это время в советской действительности маршалы считают ниже своего достоинства изучение экономических основ социализма. В результате чего сама политическая подготовка солдат в Советской армии уже не являет собой концентрированное выражение экономики. А пренебрежение генералитетом экономическими основами социализма оборачивается для армии пренебрежением к ней самой. Что этому способствовало?

Маршалы привыкли в боевой обстановке рассматривать свой тыл как неиссякаемый источник. В мирное время такую практику привили и всему генералитету, рассматривающему тылы как нечто похожее на библейскую манну небесную. Советская армия во всем замыкалась на фактор обеспечения. Но это вовсе не значило, что в мирное время стоило расстаться с практикой военных комиссаров по пропаганде ценностей экономической базы электрификации и скатиться до механического доверия финансам, по примеру маршала Тито.

В результате всецело игнорируется сталинское понимание простым солдатом своего государства, «банкующего» в его интересах. Брежневский генералитет не мог объяснить того, что «черное золото», поступающее в Чехословакию образца 1968 года «банкует» уже не социалистические настроения, а местную необуржуазию. Так же на исходе 1979 года генералитет не мог найти объяснения того, что ввод Советских войск в Афганистан является защитой антиамериканской революции в Иране, направленной на защиту «черного золота» в интересах иранского народа. Ведь в Афганистан то контингент Советских войск несла волна электрификации всего Ближнего Востока и её влияние нужно было усилить. А что получилось?

Отсутствие аналога комиссару Клочкову в Советской армии показало, что она не могла противостоять напористой пропагандистской шумихе Запада, проповедующей внешне права человека и «демократию», а в действительности везде отстаивающая только внутренние права Капитала, путем насаждения своих цепных псов в виде фашистских и феодальных режимов.

На деле ввод контингента Советских войск в Афганистан оказался ловушкой, по размерам сопоставимой с октябрьской войной 1973 года на Ближнем Востоке. Тогда Египет и Сирия оказались втянутыми в войну с Израилем, которую назвали войной Судного дня, и которая в действительности преследовала цель увеличения цены на нефть на 400%, под предлогом прогнозируемого арабского эмбарго. Но для англо-американской финансовой элиты, сплотившейся под крышей Бильдербергского клуба, это был жизненно необходимый предлог для запуска станка по печатанью долларов. Ибо за причиной такой необходимости вызревал нарастающий от кризисных явлений внутренний долг США, который требовалось покрывать, и для покрытия которого открывалось «окно» с огромной массой нефтедолларов.

На данном витке событий нельзя не заглянуть в историю. Потому как мировая торговля нефтью в долларах на капиталистическом рынке началась с 1945 года, поскольку на послевоенном рынке лидерство захватили американские нефтяные компании. А оформившийся на базе нефтяных компаний Бильдербергский процесс (стратегия воссоздания сильного доллара Бильдербергским клубом) оказался одним из самых эффективных способов формирования англо-американской послевоенной политики. В центре её внимания оказался грандиозный рост мирового индустриального наступления, которое требовалось укротить путем склонения чаши весов на мировом рынке в пользу доллара и англо-американских финансовых кругов. Послевоенная цена барреля не превышала 2 долларов до начала 70-х и вряд ли кого-то могла потревожить, если бы не появилась угроза увеличения нефтяных доходов странами ОПЕК. Вот тут-то и возникла «стратегия воссоздания сильного доллара» на основе «планового управления ожидаемым потоком нефтяных долларов», который контролируют люди «Бильдербергского процесса». Концентрированно эту стратегию выразил Г.Киссинджер, назвав её процессом «вторичной переработки нефтедолларов».

Вся совокупность событий вокруг начала октябрьской войны 1973 года на Ближнем Востоке была срежиссирована Вашингтоном и Лондоном, с эффективным использованием дипломатических тайных каналов, созданных Киссинджером, в ту пору советником по национальной безопасности в администрации Никсона. Эта война сделала Египет и Сирию «козлами отпущения» за повышение в несколько раз цен на нефть, но на деле включила печатный станок США по удержанию кризисной американской экономики на плаву. В результате включения на Ближнем Востоке процесса «вторичной переработки нефтедолларов» удалось начать перевод этих нефтедолларов на кредитование внутреннего долга США, за счет вложений шейхов Саудовской Аравии и шаха Ирана в банки Нью-Йорка и Лондона. По сути дела хлынувший поток нефтедолларов позволял англо-американской финансовой элите чувствовать себя хозяевами ближневосточной нефти, хотя на бумаге таковыми числились местные феодалы. В то же время, местные феодалы без подобной опоры на мировой рынок легко становились бы его противниками. Отсюда проистекает уровень лакейства этих феодалов, позволивший империализму на деле распоряжаться нефтедолларами. В этой обстановке ввод контингента Советских войск в афганскую ловушку пришлось оправдывать тем, что солдату не подобает рассуждать экономическим языком, потому как он должен выполнять приказы. Отчасти это так. Но только тогда, когда достигнута победа. Если победа не достигнута, тогда наступает период экономического анализа неудач. Тем более, в Афганистане теперь уже войска НАТО, возглавляемые США. Да ещё и отрабатывается сценарий перевода антиамериканских настроений в этой стране в проамериканские. С этой целью используются услуги наиболее оголтелого феодального режима в Саудовской Аравии.

Поэтому, когда в стране, победившей гитлеровский фашизм, начинают появляться военные эмиссары феодалов с Саудовского полуострова, говорить о советском успехе в Афганистане - нет никаких оснований. Выводы появляются после анализа самих тылов армии, которые оказались слабыми, в результате чего жертвы, положенные на алтарь этой войны советскими солдатами, оказываются напрасными. А уж говорить об афганских событиях и не видеть проблем «черного золота» в зоне Персидского залива, значит заранее обрекать себя на обман. Для Советской армии Афганистан стал тем пробным камнем, споткнувшись о который она не смогла встать и на защиту Советского Союза. Потому что её ввод в Афганистан должен был подкрепляться организацией в этой стране экономической базы электрификации, для её же развития. Но экономическая база электрификации в самом Советском Союзе уже была свернута, причем не без участия военных. Беда генералитета, воспитанного по меркам маршала Жукова, в том, что он не понимал в это время одного: на одних только штыках победить нельзя. Тогда возникает встречный вопрос: а чего же в Афганистане ныне добиваются США со своими штыками? В отличие от СССР и России США проводят в Афганистане политику конкистадоров. То есть объединяются с одними племенами против других. А тем племенам, что выступают против Запада, навязывают власть талибов. Навязывают талибов, которые и являются воплощением воинствующего вахабизма, последователей официального ислама Саудовской Аравии («чистый» ислам, как они его называют). Когда же вахабиты поднадоедят недружественным племенам в Афганистане, американцы их снова бомбят и «освобождают» тех, кто против Запада. Благо создатель армии талибов и организатор этого пушечного мяса для США свой человек, созданный под названием «террориста №1» - Бен Ладен, являющийся одновременно и саудовским шейхом, и подручным ЦРУ. Теперь в антизападных СМИ он политически оформился в «блуждающего форварда» на поле борьбы за интересы американской экономики.

Поэтому, пока существует привязка американского доллара к цене на нефть, печатный станок США напечатает долларов столько, сколько эти талибы потребуют. А бомбовозы НАТО уничтожат столько талибов, сколько потребуется для воплощения политики конкистадоров в Афганистане. А теперь, возможно, и в Пакистане. Американцы утверждаются в этой зоне потому, что им нужен плацдарм для захвата «черного золота» в Иране и весь контроль над Персидским заливом.

Пример утверждения американской политики в Ираке вполне показателен для всего региона Персидского залива. Из Ирака уже сбежали или бегут все союзники США по НАТО, собираются уходить и сами США. Причина в пролитой крови, прикрывшую собой захваченную иракскую нефть. Но все заявления западных политиков едины: в Ираке они защищают «демократию» и «права человека». И никто из них не устыдился в признании захвата нефти. Ибо, если таковое произойдет, такому политику не жить. В этом и состоит особенность современного американского фашизма. Утрата ведущей роли «черного золота» Персидского залива в противоречиях войны в Афганистане обернулись не только для армии, но и для всего СССР, потерей страны в 1991 году. Развал СССР строился в ту пору на «стыдливости» партноменклатуры за «партийную» историю и был инсценирован под «оттеснение» Горбачева от власти. На практике же осуществлялся сценарий отделения советского народа от «черного золота». С этой целью под предлогом борьбы за «демократию» в СССР удалось заслонить от прессы как хорошо организованную партноменклатурой контрабанду «черного золота», так и вылезавшие на страницы газет огромные счета с нефтедолларами. Отсюда и возникновение политического спектакля под названием «ГКЧП». В действительности в августовской Москве образца 1991 года под маской ГКЧП шел передел собственности на «черное золото», одновременно являвшимся условием для получения власти. После тех событий как-то быстро успели подзабыть о жертвах «советского режима» в ГКЧП. Но этого нельзя забывать. Фамилии таких «жертв» весьма красноречивы и говорят о многом. На них следует вновь посмотреть под углом зрения энергоресурсов, ибо жертвы то все как раз и были носители информации о финансовых делах страны на зарубежных рынках. Так через неделю после ГКЧП «покончил» с собой человек, лучше всех знающий положение дел на рынке торговли советским «черным золотом», управляющий делами ЦК КПСС Н.Кручина. Потом сиганул с балкона прямо в гроб его предшественник на этом посту Г.Павлов. Принято считать, что «самоубийстово» министра МВД Б.Пуго было связано с его милицейской ответственностью за страну, а в действительности Пуго успел себя зарекомендовать с профессиональной точки зрения в должности председателя Центральной комиссии КПСС, где он напрямую контролировал финансовые дела партии в торговле «черным золотом». Точно так же загадочно гибнет заведующий международным отделом ЦК Д.Лисоволик, знавший положение дел с «черным золотом». А ко всему прочему этот список дополняет ещё и чешский еврей Роберт Максвелл, ставший британским миллиардером. Максвелл был посредником между советским руководством, через КГБ от Брежнева до Горбачева, с западным банковским миром, хорошо знал о вкладах партноменклатуры в западных банках. В чьих интересах эти люди «ушли» из жизни? Эти люди полегли в неравной борьбе, чтобы уступить место плеяде молодых бизнесменов из горбачевского комсомола. Ибо бизнесмены из горбачевского комсомола имели поддержку и верили в тех, кто контролирует оборот на мировом рынке по своим ценам, в то время как бывшие члены ЦК и приближенные к ним номенклатурщики верили в сам рынок, полагая, что он и устроит все дела бизнесменов от ЦК КПСС. Мечтательные старички проиграли. К тому же, их обвинили в растрате «золота партии». В итоге внимание широких масс в постановке ГКЧП удалось увести с дележа «черного золота» на блеск золотого тельца. На этом фоне особняком выглядит «самоубийство» маршала Ахромеева. По своему характеру это напоминает гибель генерала И.Рохлина, случившуюся через десяток лет. Их больше всего объединяло то, что они имели высокий авторитет в армии, ставящий обоих в положении лидеров, и их неприятие раздвоенности положения. Но они не могли найти причину этого раздвоения, состоявшую в отделении солдата от электрификации его страны. Хотели того данные авторитеты армии или нет, но на крутом витке истории они невольно оказались в эпицентре экономических разногласий с генералиссимусом Сталиным, стоивших им жизни при попытке воссоздания величия былой Советской армии. Современная раздвоенность российской армии складывается из того, что, не зная ради чего она в свое время вошла в Афганистан, эта армия, по примеру марионеточной, на «хвосте» привела в республики постсоветского пространства вахабитов, которые промышляют в природоресурсных районах. Промышляют там, куда простираются экономические интересы США. А именно по указке США саудовский феодальный деспотизм пришел не только в бывшие советские республики Средней Азии, но и в республики Кавказа. Под напором их жестокости даже палачи Третьего рейха были бы чувствительно тронуты. Вот чем обернулось непонимание в Советской армии паритета «черного золота». Это стало причиной отделения солдата от защиты своей Родины, потому, что родина, с нынешним экономическим укладом, действует не в его интересах.

Можно даже сказать, что нынешняя российская армия получает от государства такую же поддержку, какую во время Великой Отечественной войны ей могли оказать и оказывали простые рабочие и крестьяне, опирающиеся на политику паритета на «черном золоте». Нынешняя армия скатилась к положению, при котором она участвует в кормлении чужих армий, способствуя, в конечном счете, политике подчинения своего «черного золота» интересам чужого доллара. Вихлявая позиция нынешнего российского руководства, пытающегося поддерживать Запад в обеспечении «прав человека» и попытки не сдать этому «человеку с правами» российское «черное золото», вынуждает это руководство совершать маневры, приводящие в изумление. Наивысшим взлетом такого шатания стало, с одной стороны, срастание самого руководства с «черным золотом» и, по примеру саудовских шейхов, вывоз вырученной от продажи долларовой массы в те же США. А с другой стороны, стремление к удержанию в собственности «черного золота», на основе ракетно-ядерного щита, доставшегося по наследству от Советского Союза и как-то ещё существующему на налоги от продажи нефти. Не потому ли саудовские шейхи с таким упорством рвутся на постсоветское пространство, поскольку такой стиль руководства им понятен и близок.

Но ведь и почва для проникновения на постсоветское пространство выхабитов не создавалась самой собой. Она возникла по результатам идеологической работы ЦК КПСС. Партноменклатура в свое время так заигралась с «черным золотом», с правами человека и буржуазной демократией, что не смогла дать отпор антисоветчикам всех мастей, при их попытке на место ленинской электрификации «поставить» ГУЛАГ. Подобная интерпретация стала доставлять неприятности и нынешней власти, которая тоже обнаружила пагубной для себя подобную постановку вопроса, ибо на базе ГУЛАГа начинает проявлять себя инициатива Запада по отделению Советского Союза от победы над гитлеровским фашизмом и передаче этой роли западным союзникам антигитлеровской коалиции. Откуда уже сквозит заявка на пересмотр итогов Второй мировой войны, по результатам чего из рук нынешнего российского истеблишмента может быть изъята собственность вместе с основной его составляющей из «черного золота».

Как тут не вспомнить некогда громкий фильм «Освобождение», стоивший много сил и средств, прославляющий советских маршалов во главе с Жуковым и ставящий Сталина в положение «злого гения». Над этим фильмом трудились и консультировали многие маршалы и генералы. Однако, поднапутав с целями и средствами освобождения в Великой Отечественной войне, сами армейские авторитеты не заметили, как оказались в роли защитников чуждой свободы рынка. Тем временем нынешние события доказывает другое: если бы тогда трубадуры фильма «Освобождение» освободили электрификацию всей страны от захвата долларом и поставили прозападную идеологию ГУЛАГа на место разрушителя электрификации, не пришлось бы потом оправдываться за цели и средства советского воина-освободителя. В данном контексте вопрос положения армии в своей стране неизбежно приближает не только её, но и широкие массы к осознанию того, что защищала и защищает эта армия. Утрата армией экономических ориентиров освободительной борьбы собственного народа неизбежно оттолкнут её от народа и приведет сами широкие массы к обоснованию мотивов национально-освободительной борьбы. Проблемы выживания населения сами превращаются в знамя национально-освободительной борьбы и становятся составной частью мирового революционного процесса.

Американский империализм не имеет ни малейшего желания воевать руками своих солдат и предпочитает воевать чужими руками. Это удалось сделать политикой доллара, который нынешняя социал-демократия водрузила вместо красного флага с серпом и молотом, чем помогли преодолеть заграждение армейской обороны в подавляющем большинстве стран мира. Повторяется процесс захвата Гитлером Европы. А доводя состояние армий до уровня марионеточных, империализм ставит задачу наделения их фашиствующими полномочиями.

РАЗВИВАЮЩИЙСЯ МИР И НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ

Для стран бывшего Третьего мира революционный процесс начинался с азов национально-освободительной борьбы. Потому как в этих странах стали обнаруживаться значительные ресурсы, вызывающие интерес Запада, у власти появлялись правители, чье присутствие стимулировалось западным капиталом. Такие правители в интересах Запада получали титулы политических марионеток, на практике выбирали себе в покровители одного или несколько конгломератов империализма, которые на подконтрольной территории «выкачивали» имеющиеся ресурсы и определяли их реализацию по своим ценам. Символом таких марионеток в интересах США стал диктатор Никарагуа Самоса. Про него один высокопоставленный американский представитель выдал крылатое выражение, которое уже никогда не умрет, хотя сказавший давно умер. Он так заявил: «Самоса - это, конечно, сволочь. Но, это - наша сволочь!».

Поэтому, когда во времена Самосы, в соседней Чили вдруг прошел в президенты Сальвадор Альенде, представитель от мелкого и среднего бизнеса, то американский конгломерат ИТТ (International Telephone & Telegraph) осуществил его смещение, путем военного переворота, и поставил к руководству Чили фашиствующего генерала Пиночета. А в итоге, «свой Самоса» в Чили, бросил к ногам ИТТ всю меднорудную промышленность, позволив тем самым конгломерату США осуществлять политику мировых цен на медь. Из истории известно, ещё на стыке двух веков, XVIII и XIX, когда капитализм существовал только на конной тяге, автор «Декларации о независимости» США Томас Джефферсон предупреждал: «Я полагаю, что банковские учреждения более опасны для нашей свободы, чем армии противника. Если американский народ когда-нибудь позволит частным банкам контролировать выпуск валюты сначала инфляцией, а потом дефляцией, то банки и корпорации, будут разрастаться, пока не лишат людей всей собственности, пока их дети не проснутся бездомными на континенте, завоеванном их отцами.». Но именно это-то предостережение и воплотилось в жизнь. Причем, воплотилось не только на американском континенте, но во всем мире.

На стыке 2008 и 2009 годов, в разгар системного кризиса капитализма, уже западные финансисты заговорили о том, что необходимо начать национализацию крупных банков. При этом, правительства стран под воздействием «опиума», т.е. игры на бирже, присутствуют на этом процессе всего лишь в качестве наблюдателей «глобальной пирушки». Поэтому корпоративные долги империалистических компаний, при такой заботе правительств, быстро переросли в долги государственные. Кто задает тон в этой глобальной игре между грабителями и ограбленными? Тон задают руководители общественных фондов многих стран как развитых, так и развивающихся. О масштабах финансового безумия говорит даже статистика журнала Форбс (Forbes): с 1986 по 2008 год в мире количество миллиардеров увеличилось со 140 до 1125, а их общий капитал набрал вес в 4,4 триллиона долларов. В центре этого процесса «Теория спекуляций на финансовом рынке», позволяющая таким акулам, как Дж.Сорос, загребать крупные состояния с помощью игр на понижение, в ходе которых используется его «теория рефлексивности фондовых рынков». Согласно этой теории, решение о покупке или продаже ценных бумаг принимается после значительного подготовительного периода, включающего как информационное воздействие на участников рынка ценных бумаг, через всевозможные СМИ и аналитические агентства, так и практические действия валютных спекулянтов, расшатывающих финансовый рынок. На деле все держится на огромном потоке информации, получаемой из «первых рук». Путь к грабежу молодых и развивающихся стран этот мировой спекулянт финансового рынка заворачивает в красивую наукообразную упаковку – путь к открытому обществу, свобода торговли, терпимость к новым идеям. По его стопам следуют всевозможные хедж-фонды, которые используют отнюдь не уникальную стратегию кредитования, а уникальную систему накручивания цен на услуги.

В начале кризиса такое государство как Исландия, постоянно отказывающееся от вступления в Евросоюз (ЕС) из-за снижения в ЕС квот на вылов рыбы, почувствовала себя в качестве экономики страны развивающегося мира с рынком, с которым расправились западные же хедж-фонды. Правительство Исландии, в отличие от развивающихся стран, смогло пожаловаться соседям по ЕС и запросить помощь. Развивающиеся страны такой поддержки, как правило, лишены. Поэтому бывший Третий мир вынужден перекладывать все издержки мирового рынка на плечи своих сограждан, на трудящихся. Вот тут то и вступает в дело соросовская теория «пути к открытому обществу, свободе торговли и терпимости к новым идеям». А для её воплощения уже требуются «свои Самосы», потому как созерцать собственное ограбление с унижением не все трудящиеся способны. Каким способом Запад навязывает «своих Самос» развивающемуся миру? Это делается по всей той же «теории рефлексивности фондовых рынков», в которой опытные банкиры на основе математических моделей «передвигаются как ежики в тумане». Например, чтобы продвинуть в жизнь политику, связанную с глобальным изменением климата, банк вкладывает огромные денежные средства в освещение нужного процесса в СМИ, покупает целые лаборатории по изучению климата, и только тогда появляется возможность рассчитывать на проведение кредитования «нужных» технологий борьбы с глобальным потеплением. Аналогичная схема действует и на продвижении «своего Самосы». В этом смысле вполне резонно рассмотреть пример с последними выборами президента Ирана, на которых вторично победил Ахмадинижад, в то время как Запад упорно продвигал своего либерального кандидата, на деле являющегося продолжателем политики смещенного Исламской революцией иранского шаха Пехлеви, ставленника США. Ещё в преддверии выборов в Иране все СМИ не выражали особого оптимизма о возможностях победы либерального кандидата. Но в результате самих выборов стало известно, что их кандидат победил в самом Тегеране. И вот тут сразу же включился хорошо знакомый сценарий выборов на Украине, когда путем нагнетания скандалов западным СМИ удалось навязать Киеву и третий тур, и кандидатуру проамериканского Ющенко.

В Иране же этот сценарий не проходит. Хотя западные банки вложили много средств в то, чтобы в самих столицах НАТО проходили митинги сподвижников шаха Пехлеви, бежавшие с ним от Исламской революции. Западу ненавистна Исламская революция, переориентировавшая доходы от реализации иранской нефти в пользу подавляющего большинства населения. И это подавляющее большинство населения, в отличие от столицы, проголосовало за Ахмадинижада, поскольку ощутило на себе пользу от его правления.

Конечно, в Иране весьма высок авторитет исламского духовенства, ставшего во главе Исламской революции. А имидж буржуазной элиты Тегерана, контролирующей финансовый рынок, значительно ниже. Отчего и все трудности в восприятии народовластия в Иране: Запад навязывает аналог феодала-шаха в качестве «своего Самосы», а сам народ выбирает президента, поддерживаемого исламским духовенством. Поскольку, на данном этапе революции, исламское духовенство оказалось в роли прогрессивного национального авангарда.

Здесь вполне резонно возникает вопрос. А с какой стати исламское духовенство оказалось прогрессивнее своего феодального лидера – шаха ? В этой связи надо обратиться к положению исламистов в Иране в тот период, когда, с одной стороны, они были оттеснены от лидерства вахабитами Саудовской Аравии («чистый» ислам вахабитов невольно отводил шиитам роль «нечистых»), а с другой стороны, у себя в стране иранское духовенство получало от шаха только мелкие подачки из того, что уплывало в США. При таком положении между двух полюсов, ориентированных на США, иранское духовенство могло заявить о себе только в качестве лидера национально-освободительной борьбы. В результате Исламская революция 1979 года в Иране получила мощную поддержку своего народа. А учитывая тот факт, что в этом государстве, живущем по нормам шариата, организованное рабочее движение возникнуть не может, по крайней мере - до индустриализации страны, на данном этапе борьбы за свою независимость исламское духовенство оказалось в авангарде такой борьбы, само борясь за выживание.

Если посмотреть на все «оранжевые» революции, финансируемые западными банками, то они невольно повторяют собой друг друга. Ибо происходят только в столицах, в которых основная движущая сила «оранжистов» реагирует только на сообщения маклеров рынка. Такой вектор революционности указывает на происхождение от соросовской «теории рефлексивности фондовых рынков», одновременно ставшей и теорией «производства хаоса». Эти «теории» как раз и рассчитаны на столичные центры, через которые мировое финансовое сообщество задает тон политическим настроениям как местной элите, так и послушным ей СМИ и творческой интеллигенции. С помощью долларовых вливаний такая элита легко управляема, потому как сосредоточена на действии механизмов финансовых бирж, которые как раз и располагаются в столичных центрах. Отчего дополнительные финансовые вливания в средства информации, связанные по долгу службы с различными аналитическими и творческими центрами, могут значительно подтолкнуть всякий незначительный конфликт до вселенского масштаба, действуя, как правило, путем тиражирования выгодных для Запада информационных «бомб», чем многократно увеличивается воздействие на широкого зрителя. Достаточно сказать, что творческая интеллигенция при таком стечении обстоятельств способна проявлять себя только в качестве хора певчих одной церкви, принадлежность к которой «находит достойное вознаграждение». Все это чем-то напоминает учение академика Павлова о рефлексах собачки, которая начинает выделять слюну при появление света электрической лампочки, потому что ей следом подают пищу. Разница лишь в том, что местной столичной буржуазии и СМИ выделяют долларовую начинку, от жадности к которой те и другие начинают подавлять собственные обездоленные массы в деле прогрессивного развития, обрекая их самих на пищу для «поедания» капиталом.

Одними рефлексами мир жить не может. Огромные массы населения Юго-Восточной Азии с начала ХХI века преобразовали свой регион в мировую фабрику по выпуску ширпотреба, в результате чего создаваемые огромные товарные массы стремятся найти применение в Азии. На фоне Азии местный торговый оборот стремится уйти от долларового контроля в торговле, но цепкие финансовые обязательства бирж через оценки акций предприятий в долларах удерживают товарооборот от самостоятельности. Отчего мелкий капитал вынужден уходить в «нарушение» закона, чтобы через контрабанду получать прибыль на эквивалентном обмене товара с соседями.

Народы Латинской Америки избавились почти от всех «своих Самос» и строят экономическую политику на базе торгового оборота со своими нефтеносными соседями, прежде всего с Уго Чавесом. С победой Исламской революции в Иране стал набирать обороты процесс подчинения нефтяных запасов Ближнего Востока интересам народов, проживающих в этом регионе мира. Мировой революционный процесс, так или иначе, стремится соединиться с экономической базой электрификации и уйти от долларового давления, подобно тому, как больной стремится уйти от психотропных лекарств. Но на мировой финансовый рынок ежедневно, по анализу Генерального секретаря ЦК ВКПБ Н.А.Андреевой, вбрасывается полтора триллиона долларов. Это примерно составляет цену всей товарной массы, ежедневно выпускаемой мировой промышленностью, учитывая привязку доллара к ценам на нефть. На практике такая метаморфоза означает только то, что мировая промышленность оплачивает в долларах цену закупаемых энергоресурсов, а мировой финансовый рынок ведущих монополистов сразу же оплачивает на этом рынке и цену выпущенного товара, вынуждая, таким образом, слабых конкурентов бороться за покупку нужного товара. То есть, мировой рынок устроен таким образом, что империализм определяет с выгодой для себя возможность кредитования чьей-то экономики на стороне, под предлогом её «рыночности». Все, что на мировом рынке представляет собой ценность для прогрессивного развития, рассматривается в качестве товара для чужаков, для чего под предлогом «рыночности» определяется лояльность покупателя политике доллара и его возможность следовать в русле американских рекомендаций.

На практике устройство мирового рынка сравнимо с действиями современных пиратов. Империалистические акулы рынка под предлогом избавления какой-либо страны от «тирана» захватывают её подобно тому, как пираты захватывают какой-нибудь танкер с нефтью. Требования в этом случае расходятся весьма незначительно: империалисты «откачивают» ресурсы из захваченной страны и реализуют их в доллары, а пираты сразу требуют доллары за возврат судна с ресурсами. Политика насаждения «своих Самос» обернулась для капитализма их естественным воспроизводством в виде совсем маленьких «Самос», действующих уже под флагом пиратства. Поэтому и контрабанда стала спасительным кругом для выживания мелкого бизнеса во многих регионах мира, включая Россию. Системный кризис капитализма показал, что эта политика контроля цен на мировом рынке пришла в резкое противоречие интересов Капитала с армией Труда. Международные транснациональные конгломераты ориентированы только на получение наивысшей прибыли за счет манипулирования механизмом цен на рынке. А торговые обороты в каждой стране, со своей денежной единицей, направлены на повышение производительности труда и понижение цен за счет экономии энергоресурсов. Поэтому возникают моменты инфляции и дефляции, которые расшатывают мировой рынок, позволяя тем самым забирать акулам всякую сколь–нибудь заметную прибыль. Всё, что не проглотят мировые акулы, достается местному бизнесу. А местный бизнес, в целях своего выживания, должен расшатывать мировой рынок, чтобы не выпасть из торгового оборота.

Соответственно, когда появляются такие лидеры, как Уго Чавес в Венесуэле, которые направляют свои энергоресурсы на службу широким массам, это вызывает истерию в западных СМИ. Чавес тут же получает титул «тирана», а пресса и телевидение переключаются на театрализованный политический спектакль «озабоченности о народе» Венесуэлы. «Забота» эта получает соответствующее «творческое» оформление, воплощаемое многократными заявлениями об озабоченности мировых политических лидеров создавшимся положением, с частичным «вбрасыванием» на политический экран лиц таких лидеров. В итоге, многократные картинки «озабоченности» сменяются одним большим выводом о том, что народ страны достоин иметь «демократического» лидера. Появление же такого лидера будет сопровождаться новым витком комментариев о «правах человека» и «демократии», только на этот раз их разрозненность не позволит оппонентам США сосредоточить внимание общественности на другом кандидате. И озабоченность «демократией» на лицах лидеров ведущих стран империализма так и останется сплошной печатью на весь тот период, пока механический привод «насоса» будет качать на Запад столь необходимый для поддержки доллара ресурс.

Но народ многих стран уже на горьком опыте знает имена таких «демократических» лидеров и, за исключением столичных буржуазных элит, не хочет их присутствия в своих странах.

ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ РЕВОЛЮЦИЙ ПО ЭЛЕКТРИФИКАЦИИ

Как уже говорилось, на протяжении всего существования социализма в Советском Союзе силы антисоветизма традиционно формировались в группировки НЭПманов, которых Запад подымал до уровня очередной политической волны, и которая, навредив своей стране в силу имеющихся возможностей, плавно перетекала на Запад. Не является исключением и нынешняя власть России, которая заблаговременно готовится, в случае чего, плавно перетечь куда-нибудь к Средиземноморью. Вот только утверждать, что очередной поток опять уйдет на Запад, нет никаких оснований. Кризис внес такие коррективы, что есть все основания прогнозировать истечение очередной волны нынешних политических реформаторов в сторону Востока. Характерной особенностью формирования этой последней волны стало то обстоятельство, что, борясь в России с основами электрификации, эта волна, в целях своего спасения, нацелилась уже на создание баз электрификации в развивающемся мире.

Парадокс российской власти создавался ещё и на итогах маневрирования между рыночным Западом и развивающимся Востоком. Вера в западных покровителей претерпела заметное разочарование в кризисных условиях, когда западные банки собственные проблемы вынуждены решать за счет российских партнеров, переводя их акции в режим балласта, сбрасываемого первым. Подобная игра западных банков долговыми обязательствами как раз и вынудила российскую торговую элиту искать лучшей доли в восточном направлении. В этом смысле власти неожиданно приняли решение начать строительство в развивающихся странах атомных электростанций (АЭС). Да ещё и с Китаем заключили договор на сотню миллиардов долларов для строительства инфраструктуры на транспортировку энергоресурсов. При этом проекты строительства новых АЭС в самой России сократились с двух энергоблоков в год до одного. Причина: необходимость освоения мирового рынка за счет строительства АЭС и достижения этой доли освоения рынка АЭС на 25 %. При этом никому и в голову не пришло то, что строить можно и в России, ибо Россия и так составная часть этого рынка.

На практике такие веяния означают одно: Россия предлагает Востоку значительные доли в местных планах электрификации по экспортному исполнению «своего ГОЭЛРО».

Возникает закономерный вопрос: а зачем при такой изношенности отечественных фондов в собственной энергетике российской власти потребовалось предлагать ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ НАКОПЛЕНИЕ, в виде электрификации АЭС, странам Востока?

Ответ вытекает из практических действий западных «покровителей» в условиях системного кризиса капитализма. Ибо эти практические действия ведут к банкротству уже созданных «запасных аэродромов» в районе северной части Средиземноморья. Поэтому инстинкт самосохранения у российского капитала требует создания более надежных гнездышек, где-то уже на южной стороне Средиземноморья. А что может быть более надежным условием сохранения капитала в развивающемся мире как не ресурс электрификации. Вот и получается, что эти власти, отдав на откуп Западу собственное «черное золото», не могут создавать новые ГОЭЛРО в самой России. Ибо в России всякая инициатива по воспроизводству энергетики сразу попадает в положении коровы, переставшей доиться, и ей рыночные голоса тут же укажут место на мясобойне. Как это случилось с мелким капиталом. Зато в развивающемся мире, где Запад не подчинил в таком объеме своему влиянию электрификацию, российский капитал имеет возможность закрепиться.

Мировому рынку кризис не страшен. Мировому рынку страшна только утрата контроля доллара над энергоресурсами. Получается так, что Капитал распоряжается энергоресурсами в мире, но не может себе позволить говорить об этом открыто. Если тема энергоресурсов возникает, то её тут же переводят на язык оценки цены в долларах. Если этого не происходит, тогда разговор прекращается. А армия Труда, перерабатывающая ресурсы, пока не может наладить учет затрат энергоресурсов в своих интересах, из-за чего вынуждена считаться с их учетом на языке доллара. В итоге, Капитал уже давно осознал невозможность перейти на язык расчета в энергоресурсах и даже ощутил смертельно опасным для себя само обсуждение этой темы. А армия Труда еще не освоила жизненную необходимость учета ресурсов в своих интересах и хочет найти азы общения по ресурсам в официальных СМИ, которые сугубо преподносят эти азы с позиции интересов доллара. Отсюда проистекает вся сложность запутанной ситуации с нефтью, потому что уже давно назрела необходимость отказа от пустой бумаги из доллара. Но отсюда же вытекает крайняя неприязнь империализма к экономической базе электрификации, практическим воплощением которой стал И.В.Сталин. Ибо за плечами Сталина прочно обозначились как политика осуществления ленинской электрификации в СССР, так и экономический механизм ухода от денежной системы. Империализм как раз больше всего и боится именно этой практики на экономии энергоресурсов.

Поэтому, когда на политической авансцене появляется какой-нибудь лидер, с претензией на собственные интересы, в родном отечестве ему гарантировано внимание «правозащитников», озабоченных правильной экономической ориентацией лидера на доллар, а за рубежом он обречен на получение клейма «тирана», потому что уже заочно обозначил себя в качестве «врага доллара». (Заметим, что при Сталине враги народа были одновременно и врагами электрификации всей страны). Адвокаты Капитала не могут себе позволить открытый диспут даже в отдельной стране с приверженцами развития собственных экономических баз электрификации, потому что это сразу привлечет внимание армии Труда во многих странах и эта армия выступит в защиту таких баз. Поэтому, возле баз электрификации империализм стремится либо установить экономическую блокаду, либо поставить к руководству «своих» генералов или феодалов. По-другому такая тема Капиталом обсуждаться не может.

Отсюда и поведение передовых «мыслителей» Запада, отождествляющих себя с творческой интеллигенцией. Их заявления в экономическом споре с наступающей эпохой электрификации опускается до уровня церковников средневековья, записывающих любого, не согласного с установленной системой ценностей, в антихристы мирового рынка. А из этого уже вытекает как высокое благосостояние отнюдь не схимников современных антисталинских заклинаний, так и благотворительность Капитала в их адрес, не знающая границ размеров бонусов. То есть, мировой рынок силами своей творческой сцены бросается на ленинскую электрификацию с такой же дикостью, с какой крестьянин в XIX веке бросался с вилами на первый паровоз, с той лишь разницей, что банкир видит в электрификации свою смерь, а крестьянин от всякого механического пришельца на поле опасался гибели урожая.

Капитал ради получения баснословный прибылей, на основе подмены чужих энергоресурсов политикой «своего» доллара, идет на любое преступление. В практике империализм будет насаждать своих марионеток, но на публике будет доказывать другое, к примеру, что это Сталин «похож» на Гитлера. Капитал будет творить в развивающемся мире произвол, сопоставимый с произволом Гитлера, только делать это будет руками своих марионеток, а хорошо оплачиваемые рупоры «общества равных возможностей» покажут в самом романтическом свете марионеток мирового рынка, заблаговременно уверив массы, стремящиеся к электрификации в том, что это они (массы) с такими идеями «стремятся» в ГУЛАГ. Разумеется, что ни журналисты, ни творческая интеллигенция в царстве денежных систем не станут на сторону защитников энергоресурсов в интересах собственного народа. Потому, что их профессиональная деятельность полностью зависит от денежного обращения и подпитывается им. Поэтому благосостояние «мыслящей» публики Запада впрямую связано с благополучием его банковского сообщества, что неумолимо требует расширения мирового рынка на счет контроля на нем доллара.

В то же время, благосостояние подавляющего большинства населения связано с усилением их контроля за расходом энергоресурсов в производимых торговых оборотах. И такое противостояние широких масс с творческой интеллигенцией будет нарастать по мере усиления экономических баз электрификации. Ибо очень немногие работники творчества смогут найти себе применение на этой базе. Большинство же интеллигенции, при движении корабля с названием «Электрификация», будет демонстрировать бунт на его палубе. Но, как известно, геббельсовская пропаганда тоже осознавала, что нельзя все время обманывать всех. Добившись обманным путем на какое-то время устранения ленинской электрификации в Советском Союзе, империалистическая пропаганда не победила электрификацию, а только вынудила её развиваться в других регионах, в других странах. Потому, что экономическая база электрификации являет собой объективный ход развития мировой революции. А вот субъективный фактор, основанный на человеческом желании изменить ход истории или даже остановить её развитие, не может повлиять на развитие самой природы мирового сообщества. Если стало меньше экономической базы электрификации в СССР, значит, возрос её натиск на Капитал в таких регионах, как Юго-Восточная Азия и Латинская Америка, и там её стало больше.

В Советском Союзе ЦК КПСС внешне отстаивала ленинскую электрификацию, зато внутри страны партноменклатура разрушала её. Такая политическая раздвоенность позволяла антисоветчикам иронизировать над экономической базой электрификации, сводя её на нет. Зато теперь КНДР и Куба встали насмерть за свои экономические базы, показывая всему развивающемуся миру то, как это непросто приходится защищать такую экономическую базу. И развивающийся мир способен понять это, ибо все новое в мире рождается в муках. Поэтому пример КНДР и Кубы вдохновляет. В ответ на это Запад только усиливает против них блокаду. Фашиствующие действия апологетов мирового рынка вызывают иногда горькие откровения аналитиков западного образа жизни: «рынок находится в стадии саморазрушения». О чем это говорит? Это говорит о том, что такие лидеры, как Уго Чавес, заявивший в начале 2009 года о справедливой цене на нефть в 70 долларов, не бросают слов на ветер. Они способны как к экономическому анализу развития нефтерынка, так и к практическим действиям по его регулированию путем сокращения или увеличения объемов продаж. С другой стороны, политика Чавеса нашла поддержку и в политике одряхлевшего российского рынка.

В начале июля 2009 года из российского правительства раздалось заявление о заинтересованности власти в значительной части налогов, получаемых с экспорта энергоресурсов по ценам близким к 70 долларам. Поскольку эти налоги в России идут в бюджет и финансируют социальные нужды, то их увеличение впрямую связано с увеличением цены продажи. Вот и получается, что даже в российской действительности нужды электрификации возвращаются к собственному населению через увеличение налогов. А ведь электрификация в СССР проводилась с целью увеличения выпуска товаров для населения с собственного электропривода страны, да ещё и по более низким ценам. Но российские последователи бухаринской экономической мысли довели советский электропривод до уровня насоса, перекачивающего энергоресурсы на Запад, в то время как социальные нужды населения, создавшего мощнейший электропривод, оказались переведенными в положение, при котором связаны с налогами от продажи этих ресурсов. Тем самым, наступив в своей же стране на горло товарного оборота, на базе некогда ленинской электрификации, российская власть вынуждена теперь для спасения социальных нужд обращаться к методу жертвоприношения доллара.

Увеличение налогов от продажи нефтепродуктов требует и увеличения цены на нефть, что неизбежно обесценивает доллар. Выпущенный из бутылки джин, для спасения доллара, теперь тем же долларом компенсирует издержки социальной напряженности, вынуждая доллар заниматься каннибализмом. Если что-то в этой бухаринской игре российской экономической мысли и всплывает наружу, так только то, что эти люди сначала приносили в жертву рубль. Российский «недоросль» жертвовал рублем, чтобы расчистить путь для доллара, а теперь приносят в жертву доллар, чтобы расчистить дорогу для рубля или ещё какой-то валюты. Подобным последователям экономики Бухарина неважно какого цвета валюта, главное, чтобы электрификация всей страны не завладевала экономикой.

Тем временем социальные нужды и в развивающемся мире, и в России вынуждают доллар отступать. Этого пока требуют интересы самых обездоленных масс, вынуждая доллар «уходить» в местную валюту и кредитовать объемы субсидирования. Объективно, это - расчищает путь движения для электрификации в мире, хотя Капитал из кожи лезет, чтобы этому воспрепятствовать.

Каким образом Россия сможет выйти из этого системного кризиса капитализма? Да, опять же, путем создания из себя самого слабого звена в цепи империализма. Россия и так на всех парах мчится в такое слабое звено, в котором средством выражения электрификации для большинства населения станут печки-буржуйки. А самым доступным энергоресурсом – дрова, как ближайшее и вполне доступное топливо. Тут уже вполне доходчивой для подобной ситуации становится фраза Ленина в деле понимания электрификации: «повторение – мать учения».

Уж так сложилась в России история ХХ века, что либо страна развивается по пути ленинской электрификации, либо кризис электрификации, вызванный кризисом капитализма, отбросит её к дровам. В первом случае прогресс возможен только на основе власти рабочего класса и наличия революционной теории его авангарда. Для второго случая необходимо отсутствие власти рабочего класса, без чего революционная теория его авангарда будет невозможна к воплощению на практике. Если нет сочетания этих условий, выражающих собой советскую власть с электрификацией, то возможность учета расхода энергоресурсов в стране опускается до состояния их учета только в дровах как энергоресурса жизненно необходимого для поддержания собственных нужд семьи.

В подобных случаях в обществе ещё принято рассчитывать на некую середину, способную резервным путем вывести из тяжелого положения. В данных обстоятельствах это - «левый» фланг, который должен найти в себе силы и повести обездоленные массы на борьбу за «черное золото», контроль за которым не позволит привести к останову систем жизнеобеспечения населения. Для создавшейся ныне ситуации в России это – слабый аргумент. Поскольку ещё очень сильны силы троцкизма на «левом» фланге. На деле этот фланг в массе своей не способен даже в достаточной мере поддерживать как экономические базы электрификации в социалистических КНДР и Кубе, так и не способен призвать развивающийся мир к укреплению своих экономических баз электрификаций.

Более того, «левый» фланг сдал свои позиции в ленинской электрификации на традиционной приверженности к троцкизму, поэтому и теперь закономерно закрывает глаза на поддержку троцкистами Израиля, в большинстве своем выходцами из СССР, феодальных деспотов на соседнем Саудовском полуострове. А отношение к феодальным деспотам Ближнего Востока есть лакмусовая бумажка, способная окраситься в красный цвет только при открытой поддержке Палестинской национально-освободительной борьбы, являющейся на деле и борьбой палестинцев за электрификацию Ближнего Востока. Ибо нельзя добиться освобождения электрификации России от пут мирового рынка, не добиваясь освобождения нефтересурсов Ближнего Востока от пут феодализма, контролирующих при поддержке США этот регион. А пока российские «коммунисты» не нашли связи между появлением вахабитов на своем Кавказе и их поддержкой со стороны как феодальных заказчиков в Саудовской Аравии, так и со стороны «левых» Израиля, - рассчитывать на осознанную борьбу российских «коммунистов» за «черное золото» нет никаких оснований. Поэтому в современном кризисе скатывание к российским дровам выглядит наиболее реальным путем по выходу электрификации из кризиса.

На практике внутренний механизм мирового рынка выражается, как признают и западные аналитики, «черной кассой». Распределение прибыли на нем требует прогноза состояния с ценами на «черное золото». А поскольку цены акций привязали к энергетическим компаниям, то и прогнозы какого-либо развития замкнули на альтернативные виды энергии. Наибольшее распространение для комментариев получили энергии ветра и солнца. Разумеется, роль комментаторов отвели передовым аналитикам самого рынка, которые на нем «гоняют» технические проекты электрификации по технологии наперсточников.

По долгу службы биржевых маклеров в их понимании всякая энергетика присутствует на рынке в виде долларов. Собственно язык объяснений на получении прибыли в долларах долго не привлекал внимания критиков, пока цифры строительства электростанции от солнечной энергии в африканской пустыне и передаче энергии в Европу не вызвал усмешки даже у публики, малознакомой с энергетикой. По существу рыночники в развитии альтернативных видов энергетики уподобились борцам за реанимацию ветряных мельниц, в то время как сами мельники уже давно отказались от более экономных гидравлических приводов на речках в пользу электрического привода, питаемого с обычной электростанции. Практический опыт использования энергетики давно требует на этом поле контроля рабочего класса, ибо только массовый контроль за расходом энергоресурсов способен изменить к лучшему положение дел с повышением производительности труда. Навязывание Капиталом инновационных проектов способно всего лишь сверху подтолкнуть улучшение дел, да и то со строительством предприятий, которые выгодны в развивающемся мире, по причине дешевой рабочей силы. Развитие электрификации требует контроля снизу.

Даже на примере озабоченности мировой общественности за экологию планеты, им предлагают липовых борцов, находящихся на содержании того же рынка. Экологическое состояние планеты способна спасти только электрификация всех стран, контролируемая рабочим классом. Потому что сокращение выбросов впрямую связано с сокращением энергопотребления, которого можно добиваться контролем рабочего класса на местах. И нет другой такой силы, которая бы могла в массовом масштабе изменить положение дел с экологией. И не только с экологией. Это касается всего промышленного потенциала.

Но пока мы вынуждены видеть паразитизм империалистических конгломератов, основывающийся на спекуляциях ценами, путем ориентации мирового товарооборота на курс доллара. Доллар заслонил собой нужды обветшавшей энергетики на местах, вместо предоставления еды голодающим сфокусировал на собственной значимости внимание в голодных регионах, его хозяева не считает нужным отчитываться за то, что происходит в реальном мире и почему так происходит. Поэтому доступные для большинства населения СМИ никогда не скажут то, сколько можно было спасти голодных и накормить, сколько больных можно было вылечить, скольким обездоленным можно было предоставить жилье. Потому что такими цифрами можно апеллировать только на языке созданной трудом миллионов экономической базы электрификации. Без языка электрификации возможен лишь язык цены в долларах или евро, как образ иконы, за пределами которой молящемуся видится рай.

Оракулы мирового банковского сообщества вынуждены демонстрировать перед миллиардными массами долгосрочные проекты, которые по сути своей утопичны, ибо реальные решения по ним принимает само мировое банковское сообщество для собственной выгоды. При этом империализм не может противостоять натиску экономической базы электрификации, несущей в себе замену всему капиталистическому банковскому сообществу, поскольку на месте кризисного паразитирования долларовой системы вырастает более способная и деятельная база электрификации. По своей природе электрификация быстро адаптируется к большому объему товарной массы своей способностью давать оценку за счет затрат ресурсов. Но для этого требуется широкое общественное мнение, которое приходит со временем. Трудности возникновения такого широкого мнения позволяют «жировать» глобальной власти, но они опасны для империализма так же, как опасны были идеи раннего христианства для рабовладельцев. Отчего мы вынуждены постоянно наблюдать аналогии «распятия» мертвого Сталина, воплощающего собой живую реальность массовой ленинской электрификации, наподобие того, как был распят новозаветный Иисус Христос, чтобы на место реальных общин поставить потусторонний мир спасения души. Отчего приход в политику современных «гитлеров» оказался столь же необходим, как был необходим приход в римские провинции прокураторов «пилатов».

И как показывает время, мировой рынок все отчетливее берет на себя функцию древнеримской армии, владевшей миром. Но чем больше осуществляется подобное насилие, тем значительнее возрастает и отпор насилию. Мировой рынок разрушает себя пагубной привычкой к контролю цен: чем больше амплитуда колебаний нефтяных цен на рынке, тем больше недоверие участников товарооборота нефтепродуктов к возможностям доллара брать на себя такую функцию глобального посредника в торговле. Поэтому, раскачка рынка только свидетельствует о включении в процесс оборота нефтедолларов других товаров, претендующих на оттеснение доллара от регулирующих функций в товарообмене. Конечным результатом такой амплитуды должен стать процесс приспособления уже не доллара, а бочки нефти (барреля) к объемам другого товара. В конечном выражении бочка должна подмять под себя доллары и своим товарным номиналом обмениваться на другие товары.

Под промежуточные номиналы в товарообмене на современном уровне развития в разных регионах мира попадают денежные базы других государств, опирающихся на значительные товарные массы. Их способность обмениваться на другие товары найдет свой выход. Начинать всегда приходится с малого, за которым обнаруживается не менее широкий спрос. Таким образом проявляют себя стихийные механизмы базы электрификации при капитализме, за счет которых осуществляется развитие по периферийным направлениям. Но на смену стихийным проявлениям базы электрификации при капитализме все равно идет ленинская электрификация. Ибо ленинская электрификация это – уход от денежной системы вообще и переход на учет товарообмена критериями затрат энергоресурсов. Такой переход потребует контроля со стороны значительных масс трудящихся за включением в производственный оборот значительных объемов топлива. А контроль значительных объемов топлива, при использовании которых получается ещё более значительные объемы товарной массы, приводит к анализу, за которыми можно вести отсчет уже по критериям повышения производительности труда самим рабочим классом.

Начатое в период кризиса капитализма обсуждение вопросов доверия на мировом рынке рано или поздно приведет к решению вопросов доверия в товарообмене индивидуальных сторон, выживание которых невозможно без учета товаров в наиболее перспективных единицах учета спроса и предложения. Ибо доверие, без широкой опоры на массы, может проявляться только в виде сговора. А сговор всегда обнаруживает узкие интересы сторон, не имеющие широкой поддержки масс, как правило, привыкших ориентироваться в жизненном пространстве на основе тех самых требований спроса и предложения. Поэтому решение вопросов спроса и предложения неизбежно приведет пролетариат с улиц к их обсуждению в цехах и мастерских, с целью поиска решений на производственной базе. Отчего производственная база потребуют перехода на учет экономической базы электрификации. В конечном результате наиболее точный учет экономической базы электрификации потребует включения в него всего рабочего класса, потому как на таком уровне развития производительных сил победа может быть достигнута в масштабе классового понимания отказа как от денег, так и от самих классов.

А это уже требует научного революционного подхода, который способен осуществить только передовой авангард рабочего класса. И такой авангард может проявить себя только на теории ленинской электрификации и практике сталинского применения её в жизни. Нельзя добиться исчезновения из жизни денежных систем, предварительно не добившись отмирания убогих теорий антисталинизма в среде самого рабочего класса, проглотившего эту жвачку империализма с подачи услужливого троцкизма.

На стадии вхождения мирового сообщества в эпоху социалистических революций не мог не проявить себя тот же рецидив из практики пролетариата, который проявил себя на стадии вхождения капитализма в машинное производство. Тогда в рабочем движении возникли разрушители машин, которым присвоили наименование «луддистов», якобы по фамилии лидера. Выражалось это движение в разрушении машин, в которых луддисты увидели угрозу для своего существования. В современной обстановке надо признать, что империализм неплохо использовал эту подзабытую практику пролетариата в деле разрушения ленинской электрификации. Но, разрушив в этой электрификации только её ленинские основы, он не смог разрушать её всю, ибо для этого пришлось бы разрушать и собственную энергетику. Поэтому, энергетика разрушенного СССР, поставленная перед проблемами кризиса*, неизбежно будет искать пути выхода путем возврата доверия к несению факела ленинской электрификации, способного осветить выход из тьмы империалистических джунглей.

Собственно, какого-нибудь другого доверия, без основ ленинской электрификации по выходу из системного кризиса капитализма, не существует. Или, перефразируя Маркса, можно сказать: «требуется известное время и опыт для того, чтобы рабочий научился отличать» экономический механизм базы электрификации «от её капиталистического применения и вместе с тем переносить свои атаки с материальных средств производства на общественную форму их эксплуатации».

Владимир Рябов

член ЦК ВКПБ

август 2009г.

Примечания:

* /Только что произошедшая авария на Саяно-Шушенской ГЭС по своим причинам во всем сопоставима с выводами данной статьи и её расследование будет носить характер предыдущей аварии на трансформаторной подстанции Чагино в Москве, в мае 2005г. Наиболее серьезный анализ причин износа энергооборудования может произойти после выхода их строя мощностей более 2,5% от общей выработки электрической и тепловой энергии. Т.е., когда в местном регионе дело дойдет до печек-буржуек./

**/Все цитаты В.И.Ленина приведены по 4 изданию ПСС. /